Палитра в мастерской художника
интервью, работы, статьи
исторические эссе исторические эссе

факты и домыслы, реконструкция исторических событий

Культура и религия диалог культур и религий
духовное единство человечества - это постоянный диалог многих культурных традиций, где каждый человек есть образ и подобие Божие
Художественное образование художественное образование

художественное образование не предполагает всеобщего превращения людей в художников. Однако художественная грамотность необходима всем

Кошка Даша мир глазами детей

детское творчество и образовательные программы для детей

Искусство врачевания искусство врачевания
от Ветхого Завета до наших дней
Фитотерапия фитолечение

лекарственные растения - особенности лечения и пременения

рождение мира профилактика здоровья
как сохранить здоровье

исторические эссе

Сколько зеркал у революции?

три писателя



Бег времени и его вехи, как правило, обозначаются именами царей, полководцев, святых и реформаторов. Но однажды некий наблюдатель молвил сакраментальные слова: - у нас в России два царя – Николай II и Лев Толстой. Первый сидит на троне в Зимнем дворце и на него никто не обращает внимания. Второй пашет землю вместе с мужиками, а на звон колокола, висящего на дереве бедных в Ясной Поляне, стекается вся обездоленная Русь.

Так
случилось, что благодаря бездарности Николая I мы сильно отстали от Европы. Но русская литература в XIX веке достигла небывалых высот. Всю вторую половину «золотого века», прошедшего в ожидании революционных бурь, можно условно поделить на эпоху Тургенева (1818 – 1883), эпоху Достоевского (1821 – 1881) и эпоху Толстого (1828 -1910). Недаром издатель «Нового времени» А.С.Суворин написал:
«Тургенев и Достоевский – это альфа и омега русской жизни, два конца ее, а в середине плотно и грузно уселся Лев Толстой, спокойно и самоуверенно взирающий на оба конца».

Автор «Отцов и детей» выражал западническое направление, создатель «Преступления и наказания» - направление почвенническое, а творец «Войны и мира» соединил в себе все. Позже один из зарубежных литературоведов заметил, что писатели других народов могут лишь играть у ног таких гигантов, как Толстой и Достоевский. Он высоко оценил их трудный поиск истины и Бога, полагая, что эпикуреец и атеист Тургенев ничего не смог к ним прибавить. Но не будем забывать, что мастер пейзажной живописи и психологического анализа слишком много сделал для популяризации русской литературы в мире. Даже одна из самых ранних толстовских повестей «Два гусара» была переведена и издана во Франции при непосредственном участии Тургенева.

Как же подчас причудливо и непросто соединялись пути этих трех людей, отразивших в своих шедеврах великую судьбу России. Временем и местом их взаимного пересечения, безусловно, стали Ясная Поляна и Москва в июне 1880 года. Но, прежде чем описать открытие памятника Пушкину в старой столице, где собрался весь литературный цвет, посмотрим на жизненный путь наших корифеев.

1847-52 гг. - И.С.Тургенев, закончивший университеты Петербурга и Берлина, стал бакалавром философии. Он создает цикл антикрепостнических рассказов «Записки охотника».

1846-49 гг. - Ф.М.Достоевский, выпускник военно-инженерного училища в Петербурге, получает звания сначала кондуктора, а затем поручика. Пишет повести «Бедные люди» и «Двойник».

1851-52 гг. - граф Л.Н.Толстой, уезжает воевать волонтером на Кавказ. Работает над повестью «Детство», рассказами «Рубка леса» и «Набег».

1855-62 гг. - Иван Сергеевич выпускает социально-психологические романы «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне» и шедевр этого жанра - «Отцы и дети».

1855-62 гг. - Лев Николаевич, служивший в осажденном Севастополе сначала фейерверкером, затем прапорщиком, создает цикл «Севастопольских рассказов». Он приезжает в Петербург, где знакомится с Тургеневым и пишет повесть «Отрочество», позже заграницей работает над повестями «Три смерти» и «Семейное счастье», а также над «Казаками». Вернувшись на родину, обучает крестьянских детей, начинает роман о декабристах.

1850-62 гг. - Федор Михайлович, сосланный на каторжные работы и поселение в Сибирь за участие в кружке петрашевцев, создает одно из главных своих произведений «Записки из мертвого дома», где рассказывает о высоком достоинстве человека в нечеловеческих условиях каторги.

1866-77 гг. – неудачное десятилетие для Тургенева, написавшего невыразительные романы «Дым» и «Новь». Более удачными оказались его лирическая повесть «Вешние воды» и многочисленные стихотворения в прозе.

1866-75 гг. - Достоевский пишет главные свои произведения: романы «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток». Приступает также к выпуску «Дневника писателя».

1865-77 гг. - Толстой создает два мировых шедевра: романы «Война и мир» и «Анна Каренина», писатель работает также над книгами для детей и философскими и теологическими сочинениями.

Открытие памятника А.С.ПушкинуТак шаг за шагом мы подошли к июню 1880 года, когда в Москве, при открытии памятника Пушкину, должны были встретиться достигшие всемирной славы артиллерист-фейерверкер, инженер-кондуктор и прибывший на родину из Парижа бакалавр философии. Однако, прежде чем окунуться в пучину праздника, стоит рассказать и о создателе памятника А.М.Опекушине (1838-1923), без которого пышных торжеств могло бы и не быть. Талантливый ваятель, оказавшийся в эти дни на гребне славы, был скромным мастеровым человеком. Родился он в деревне Свечино Ярославской губернии в крестьянской семье. Самая первая мастерская этого самородка размещалась в обыкновенном хлеву. В 24 года Александр окончил Петербургскую академию художеств с серебряной медалью, но до поры до времени мало кому был известен.

Но вот по инициативе старого лицеиста князя А.М.Горчакова началась всенародная подписка на создание пушкинского монумента. За два десятилетия (1860-1880) было собрано 106 575 рублей, при этом свои последние, медные деньги отдавали крестьяне, ремесленники, служивые люди. Были проведены три конкурса под девизами. Жюри, в которое входили критик В.В.Стасов и коллекционер П.М.Третьяков, склонялось отдать пальму первенства академику М.М.Антокольскому, создавшему многофигурную, замысловатую композицию. Но выбрать опекушинский проект, выставленный под девизом «Скульптор», № 33, всех убедил писатель Тургенев. Этот художник слова, тонко чувствующий прекрасное искусство, рассказал о своем видении работы Александра Опекушина.

Писатель представил читателям одинокую фигуру поэта, прогуливающегося по Тверскому бульвару. На нем широкий плащ, раздуваемый ветром, с неба уже падают первые капли дождя, а Пушкин, сняв головной убор, думает о чем-то сокровенном, он словно прислушивается к незримому для других движению стихии. Против подобного довода Тургенева никто не посмел устоять. Хотя бульварная газета «Голос» недоуменно вопрошала: «Чему же учит Академия художеств, когда на пушкинском конкурсе всех академиков заткнул за пояс какой-то крестьянин Опекушин?»

Один из вариантов своей модели автор подарил Ивану Сергеевичу, Тот ответил письмом:
«Милостивый государь Александр Михайлович! Прошу вас принять мою искреннюю благодарность. Очень буду рад лично познакомиться с вами и иметь случай выразить вам все мое уважение к вашему таланту».

По прошествии времени москвичи смогли увидеть, как по Тверскому бульвару прошествовали два господина: скромный скульптор и статный седовласый мэтр литературы. Статуя высотой 4,4 м, отлитая на заводе англичанина Кохуна, уже вознеслась вверх на гранитном постаменте близ Страстной площади. Бронзовый Пушкин, как и поэт в жизни, был необычайно прост. Тургенев обнял Опекушина и сказал: вы мой кумир!

Иван Сергеевич, уставший от парижского жития, вышел победителем. Но не просто сложились его отношения с Толстым, с которым они недавно помирились после 17-летнего разрыва. В мае 1880 года, за месяц до начала пушкинских торжеств, Лев Николаевич принял своего гостя в Ясной Поляне. Тургенев захотел, во что бы то ни стало, уговорить строптивого затворника приехать в Москву. Поначалу все шло хорошо: Толстой устроил для гостя любимую ими охоту на вальдшнепов. Отдал Ивану Сергеевичу лучшее свое ружье и предоставил лучшее место для стрельбы. Но глупые вальдшнепы летели не в ту сторону: охота не удалась. Огорченный Лев Николаевич решительно отказался ехать в Москву: он принципиально был против литературных «тусовок».

«Да что там будет хорошего? – думал Толстой, проводив Тургенева. – Сплошное тщеславие. Наедятся, напьются, песни распевать начнут. Даже гадко становится». Так автор «Войны и мира» блистательно отметился своим неучастием в пушкинском празднике.

… 6 июня. Торжества в Москве проводило Общество любителей российской словесности, а патроном праздника стал московский генерал-губернатор князь А.В.Долгорукий  (Долгоруков). В белокаменную приехали все дети Пушкина – два сына и две дочери. А всего здесь собралось 106 депутаций, для которых князь устроил в городской думе шикарный прием.

«Весело и радостно было видеть, - записал по этому поводу С.Т.Аксаков, - носителей высшей власти сидящими под огромным бюстом Пушкина. Это у нас новое зрелище: явление силы нравственной».

Православные священники официально в празднике не участвовали (наверно, не могли простить «Гавриилиады»). Зато светские люди явились, что называется, при полном параде: в черных фраках, с белыми бутоньерками, на которых сияли золотые вензеля «А.П.» (Александр Пушкин). Все приглашенные, включая Достоевского и Тургенева, побывали с утра в верхней церкви Страстного монастыря, где панихиду по поэту все же отслужил митрополит Макарий. Утро выдалось серенькое, с утра накрапывал дождь. После поминальной службы Федор Михайлович подошел к жене А.Суворина и смиренно попросил: «Если я скоро умру, обещайте, что придете на мои похороны и будете также горячо молиться за меня, как сегодня молились за Пушкина».

В полдень процессия из официальных лиц и специально приглашенных при звуках оркестра, которым дирижировал директор Московской консерватории Н.Г.Рубинштейн, направилась к задрапированной красным сукном эстраде. Князь Долгорукий взмахнул белым платком – и с бронзового Пушкина спала завеса.

К памятнику стали подходить люди, отмеченные значками своих производственных корпораций. Здесь были и простые люди в рабочих блузах и смазных сапогах. У многих в руках – лавровые венки. Но вот на мокрый гранитный постамент, рискуя поскользнуться, начал взбираться седовласый господин. Конечно, это был Тургенев. Под восторженные крики толпы он прикрепил к одному из бронзовых завитков свой персональный венок. Вечером на Тверском бульваре зажглись восемь электрических фонарей (лампочек Яблочкова), бывших тогда в новинку. Вся толпа осветилась разноцветными огнями.

Федор Михайлович, прибывший в Москву из Старой Руссы, где у него была небольшая дача, окунулся в празднество с головой. Бывшего каторжанина, еле выбивавшегося из тисков нужды, поселили в номере люкс шикарной гостиницы «Лоскутная» у Иверских ворот. Его кормили за счет городской думы балыками, спаржей, земляникой и – о, чудо! – черепаховым супом. «Зачем я буду торопиться? – писал Достоевский жене Анне Григорьевне в Старую Руссу. – Москва принимает меня любезно». Он наслаждался бесплатными обедами и вдохновенно работал над текстом пушкинской речи, которую ему скоро предстояло произнести.

Ближе к вечеру в тот же день делегация русских писателей направилась на Моховую. Открывая собрание, ректор Н.С.Тихонравов объявил, что Тургенев избирается почетным членом Московского университета. Студенты рукоплескали знаменитому романисту, поразившему всех бархатным жилетом, кашемировым галстуком и золотой табакеркой. Достоевский, одетый более скромно, с рыжеватой бородкой и болезненным лицом, явно проигрывал «парижанину».

Но писатели поменялись ролями, когда начался литературный вечер в Благородном собрании. Федор Михайлович прочел сцену Пимена из «Бориса Годунова» и фрагмент из своего нового романа «Братья Карамазовы». К нему тотчас бросились поклонницы, повторяя одно только слово: пророк, пророк, пророк. Чтение Тургеневым стихотворения «Туча» и собственного отрывка «Опять на родине» прошло менее выразительно. Достоевский шепнул кому-то в зале: а старичок-то пришепетывал.

Но пора уже вернуться из Москвы в Ясную Поляну, к одному из главных героев нашего очерка – Льву Николаевичу Толстому. Писатель, никуда не поехав, решил не прерывать своих каждодневных трудов: обрабатывать пашню и учить грамоте крестьянских детей. К этим занятиям человек, которому шел шестой десяток, добавил изучение греческого языка. Зачем ему это понадобилось? Чтобы изучить в подлиннике четыре канонических евангелия, а затем написать пятое – апокрифическое.

Вот его начало: «Иисус был сын неизвестного отца. Не зная отца своего, он в детстве своем называл отцом своим Бога. В то время был в Иудее пророк Иоанн. Иоанн проповедовал пришествие Бога на землю. Он говорил, что если люди переменят свою жизнь, будут считать всех людей равными между собою, не будут вредить, а будут помогать друг другу, то Бог сойдет на землю и на земле установится его царство».

В 60-е и 70-е годы при всем благополучии жизни Толстого (успех «Войны и мира», счастливая женитьба) происходит трудная работа его души, что находит отражение в его колоссальной переписке.

«Любовь есть Бог, и умирать – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику».

Вот строки из его эпопеи, принесшей автору всемирную славу. Высказанная здесь мысль не отпускала Льва Николаевича никогда. Идеи пантеизма, связавшие воедино живое и неживое, великое и ничтожное, придали «Войне и миру» значение Книги книг. Этот роман дал новый импульс всей русской литературе, для которой жизнь человеческого духа приобрела первостепенное значение. Десятилетием раньше тех дней, о которых идет наше главное повествование, в ночь на 31 августа 1869 года, по дороге в Нижегородскую губернию Толстой пережил состояние, названное им «арзамасским ужасом». Оно подробно описано в письме к жене Софье Андреевне.

«Арзамасский ужас» был сродни тому страшному потрясению, которое 22 декабря 1849 года пережил Достоевский. Тогда он стоял вместе с петрашевцами у расстрельных столбов на эшафоте в Петербурге.

«Для чего этот последний луч на золотом куполе Семеновской церкви? Ах, если б жизнь хоть немного продлилась!» - думал тогда Федор Михайлович.

Несостоявшаяся казнь была всего лишь инсценировкой, придуманной царем-жандармом Николаем I, мечтавшим вселить в души людей беспросветный страх. «Добрый, добрый царь!» - кричали помилованные петрашевцы. Но душевный надлом, полученный великим писателем, был пронесен им через все его книги. По сути, и Толстой, и Достоевский двигались в одном направлении, задавались одинаковыми вопросами. Только ответы на них давали по-разному.

А.А.ТолстаяОба они немало общались с фрейлиной царского двора А.А.Толстой (1817-1904), или попросту ma tante или Александрин. Двоюродная тетка Льва Толстого состояла сначала при дочери Николая I, затем воспитывала дочь Александра II, наконец, стала обер-фрейлиной Марии Федоровны (датской принцессы Дагмар), будущей царицы и жены Александра III. Она была умна, нравственна, религиозна, всю жизнь проведя при дворе. Лев Николаевич написал ей 119 писем. Ma tante мило укоряла любимого племянника за его религиозные сомнения. В 1880 году Александрин познакомилась с Достоевским и пригласила его в Аничков дворец. Федор Михайлович прочел здесь свою рождественскую сказку «Мальчик у Христа на елке», а наградой ему стала жемчужная слеза очаровательной датчанки, землячки великого сказочника Г.-Х. Андерсена. Но куда важнее для Достоевского стал продолжительный разговор с фрейлиной Александрин, которая показала ему письма Толстого, за творчеством которого ее гость давно уже с трепетом следил…

Каждый шел своим путем к истине и Богу, каждому было о чем расспросить друг друга. И если новый «евангелист» Толстой шел к своей вере путем мучительных исканий, поверяя разумом любой церковный догмат; то Достоевский, напротив, приняв учение Христа сердцем, стал истинным православным. Федор Михайлович, просматривая письма Льва Николаевича, время от времени прерывал свое чтение нетерпеливыми жестами…

Толстой: «Я понял, что есть бессмертие, что есть любовь и что жить надо для другого. Для того, чтобы быть счастливым вечно. Эти открытия удивили меня сходством с христианской религией, и я вместо того, чтобы открывать сам, стал искать их в Евангелии, но нашел мало… Жизнь у меня делает религию, а не религия жизнь… Вы смеетесь над природой и соловьями. Они для меня проводник религии. У каждой души свой путь – путь неизвестный, и только чувствуемый в глубине ее».

Достоевский: не то, не то, не то!

Тургенев, далекий от церкви и религии, в подобных исканиях не участвовал. Но к тому времени он написал лучший свой роман – «Отцы и дети», высоко оцененный знаменитым ученым, естествоиспытателем-дарвинистом К.А.Тимирязевым (1843-1920). Климент Аркадьевич, между прочим, восторженно писал о молодом враче Базарове, в котором писатель угадал будущих Боткиных и Сеченовых, как и все могучее движение русской науки вперед.

Для творца «Братьев Карамазовых» наука и религия лежали в параллельных, не смыкающихся областях. Для Толстого духовная жизнь была невозможна без искания Бога.

«Он мне напоминает фонтан из привозной воды. Все время боишься, что он кончится» - говорил Лев Николаевич о Тургеневе. От понятия «не верю» к понятию «верую» пролегает целая пустыня, через которую каждому предстоит идти. И, судя по всему, Тургенев находился у начальной точки пути, Достоевский – у конечной, а Толстой блуждал между ними где-то посредине.

…7 и 8 июня. В первый из этих дней бурную овацию сорвал Иван Сергеевич, настолько красив был этот седоголовый старик. Все студентки, курсистки, гимназистки буквально влюбились в него. Они даже не скрывали, что пришли в Дворянское собрание не столько из-за Пушкина, сколько из-за Тургенева. А его речь, произнесенная на заседании Общества любителей российской словесности, была поистине превосходной.

«Сияй же благородный медный лик, воздвигнутый в самом сердце древней столицы, и гласи грядущим поколениям о нашем праве называться великим народом потому, что среди этого народа родился, в ряду других великих, и такой человек. Всякий наш потомок, с любовью остановившийся перед изваянием Пушкина и понимающий значение этой любви, тем самым докажет, что он, подобно Пушкину, стал более русским и образованным, более свободным человеком. Будем надеяться, что в недалеком времени даже сыновьям нашего простого народа, который теперь не читает нашего поэта, станет понятно, что значит это имя: Пушкин».

Писатель говорил и о том, что наша молодежь не случайно после долгих лет равнодушия вернулась к поэзии Пушкина, поскольку она выражает народную суть. Но заслужил ли поэт название всемирного гения? Такого, к примеру, как Гомер, Шекспир или Гете? Мы не решаемся это сказать, - заметил Тургенев, - хотя и не дерзаем отнять этого звания.

На другой день Достоевский решил дать бой своему оппоненту. В письме, отосланном Анне Григорьевне в Старую Руссу, он написал, что Тургенев унизил нашего гения, отняв у него звание национального поэта. Он обещал своей жене выиграть сражение за Пушкина, поскольку у Тургенева лишь кучка университетских клакеров, в то время как на свою сторону писатель решил призвать всех русских патриотов.

Журнал «Всемирная Иллюстрация», где рисунки к происходящему в Москве создавал художник Николай Чехов (брат Антона Павловича), подробно охарактеризовал речь Федора Михайловича. Писатель в неуютном для него фраке, с плохо завязанным галстуком, медленно поднялся на кафедру, сумрачно огляделся и глухо заговорил:
«Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа… Пушкин есть пророческое указание».

И огромный зал сразу же притих, почувствовав особую торжественность момента. А голос Федора Михайловича с каждой минутой креп. Достоевский заговорил об Алеко, который воплотил в себе необъятные стремления русской ищущей души.

«И если теперь русские скитальцы не идут искать своих идеалов в цыганских таборах, то все-таки ищут их в других местах. Ищут создать всемирное счастье»…

В своей речи писатель выразил лучшие свои мысли о судьбах русской интеллигенции и призвал к смирению перед судьбой.

И далее: «Пушкин дал нам свой идеал – Татьяну… Она твердо стоит на родной почве, она глубже Онегина и умнее его. Такой красоты положительный тип русской женщины не повторялся в нашей литературе»…

На этом месте Достоевский запнулся, кого-то поискал взглядом, а затем добавил… «Кроме Лизы в «Дворянском гнезде» Тургенева»… Тут взоры всех поворотились к Ивану Сергеевичу, который попросту заплакал. Он никак не ожидал, что соперник сразит его своим великодушием.

Апофеозом речи стали слова: «Смирись, гордый человек, и, прежде всего, сломи свою гордость! Смирись, праздный человек, и потрудись, прежде всего, на своей родной ниве. Не вне тебя, а в тебе самом та правда, которую ты ищешь. Победи себя, усмири гордость свою – и будешь свободен так, как ты и не думал никогда, поймешь свой народ, сделаешь счастливым самого себя и увидишь счастье других».

Что творилось в зале, передать невозможно. Все пребывали в немыслимом экстазе. В эту минуту не было разделения на славянофилов и западников, государственников и либералов. Все слились в едином порыве. Были одни только русские. Обессиленного оратора кинулись обнимать Иван Тургенев и Иван Аксаков. Аксаков, собиравшийся выступать, отказался от слова, объявив: "Я не могу говорить после этой гениальной речи, которая, конечно же, - историческое событие!".

А дамы, которых, как всегда, было большинство, купили огромный лавровый венок и шествовали с ним по коридору Благородного собрания. Навстречу им попался улыбающийся Иван Сергеевич и подставил под венок свою красивую голову. «Не вам, не вам, не вам!» - затрещали прелестницы. Они понесли свой шикарный венок дальше, где находился усталый, невзрачный, болезненного вида человек, вызвавший в этот день настоящий обвал восторженных чувств.

Это был триумф писателя Достоевского. Придя в гостиницу «Лоскутная», он так и не смог до глубокой ночи сомкнуть своих глаз. Вызвал извозчика. И пролетка со счастливым седоком зацокала в сторону Страстной площади. В полночь ее освещали ослепительно сияющие бессмертные звезды. Где-то в глубине Тверского бульвара четко вышагивал одинокий городовой. Федор Михайлович вынес из пролетки лавровый венок и бережно возложил к ногам бронзового Пушкина.

Достоевский работал над «Братьями Карамазовыми» последние три года и выпустил роман незадолго до своей кончины. Это – главный плод всей его жизни. А кульминация романа, итог многолетних раздумий – глава «Легенда о великом инквизиторе». Она сочинена одним из героев, рефлектирующим интеллектуалом Иваном Карамазовым, не верящим ни в Бога, ни в человека.

Великий инквизитор, творящий в XV веке свой неправый суд в испанской Севилье, приказывает схватить явившегося сюда Христа. «Ты зачем к нам пришел?» - спрашивает старец Иисуса. «Ты не смеешь ничего прибавить к тому, что сказано тобою прежде». Из всего диалога, где Христос постоянно молчит, выясняется, что он поставил людей перед слишком трудным выбором: между хлебом небесным и земным, между добром и злом, между свободой, предполагающей страдание, и сытой, бездумной жизнью.

По словам самого инквизитора, он слишком хорошо постиг суть человечества, поскольку люди довольны, когда их хорошо кормят и погоняют, словно стадо овец. В ответ Иисус улыбается и целует 90-летнего старика в его бескровные уста. Он уходит навсегда. Так, отвернувшись от Бога, герой Достоевского, разделивший взгляды инквизитора, приходит к откровенному сатанизму. В одной из последних глав романа происходит беседа Ивана Карамазова с самим чертом, в котором ученый интеллектуал внезапно, словно в зеркале, узнает самого себя.

«Братья Карамазовы» - итог жизни Достоевского, пережившего мучительную борьбу веры и неверия. Этот роман, как никакой другой, автобиографичен, а Иван Карамазов несет в себе некоторые авторские черты.

«Главный вопрос, - пишет Федор Михайлович, - которым я мучился сознательно и бессознательно всю мою жизнь – существование Божие».

Всякие попытки анализировать религиозные учения, применять к ним логические построения ни к чему хорошему не привели. Именно в этой сфере Достоевский вплотную сомкнулся с Толстым, написавшим серию теологических работ: «Исповедь», «Исследование догматического богословия», «В чем моя вера?» Выводы, к которым пришли оба автора, прямо противоположны. Достоевский открыто заявил: - если мне придется делать выбор между истиной и Христом, я предпочел бы оставаться со Христом. Толстой, который никак не мог усмирить свой гордый и пытливый разум, постоянно выбирал в этом случае истину.

Любопытно, что никто из этих писателей не сделал первым попытки познакомиться. Хотя критик Н.Н.Страхов (1828-1896) стал свидетелем эпизода, когда Федор Михайлович и Лев Николаевич оказались рядом, на расстоянии нескольких шагов друг от друга. В 1878 году они посетили лекцию «О богочеловеке» философа и поэта В.С.Соловьева (1853-1900), создавшего учение о мировой душе, о так называемом «универсуме» или всеединстве. Достоевского удивило, что бывший на лекции Страхов так и не подошел к нему, о чем он его позже спросил.

- Я, видите ли, - ответил критик, - не один был, а с графом Толстым.
- Как! С вами был Толстой, - изумился Достоевский. – Зачем же вы хотя бы не шепнули мне, кто с вами. Я бы хоть посмотрел на него!
- Да разве по портретам его не знаете?
- Да что портреты!
– досадливо махнул рукой Федор Михайлович.

Оба титана хотели о многом друг у друга спросить. Жила в них, конечно, и некая писательская ревность, в большей степени у Достоевского к Толстому, которому издатель «Русского вестника» М. Н. Катков платил вдвое больше. Федор Михайлович нередко заочно упрекал Льва Николаевича в том, что он пишет в основном о высшем обществе, забывая о низах. Толстой же всегда бывал душевно щедр и редко о ком говорил неодобрительно.

Уже в самом конце жизни Достоевский, однако, был вознагражден. Страхов передал ему письмо, в котором Толстой сообщал: «Летом перечитал «Записки из мертвого дома». Не знаю лучше книги изо всей новой литературы, включая Пушкина. Не тон, а точка зрения удивительна – искренняя, естественная и христианская. Если увидите Достоевского, скажите ему, что я его люблю».

Узнав вскоре о смерти автора «Записок из мертвого дома», Лев Николаевич написал: «Я понял, что он был самый, самый близкий, дорогой, нужный мне человек. Все, что он делал, было такое, что чем больше он сделает, тем мне лучше. Я его так и считал своим другом, и иначе не думал, как то, что мы увидимся. И вдруг за обедом читаю: умер. Опора какая-то отскочила от меня».

Добавлю, что, покинув навсегда в 1910 году Ясную Поляну, Толстой взял с собой две книги – Евангелие и «Братьев Карамазовых».

Оптина пустыньОба они искали опору в одном месте, в Оптиной пустыни, славящейся по всей Руси своим старчеством. А самым знаменитым святым был в конце века отец Амвросий или в миру А.М.Гренков (1812-1891). Тысячи русских людей, ведших непосильный образ жизни, ждали от этой обители помощи во всех своих делах. К отцу Амвросию стекались и стар, и млад, жители ближних и отдаленных деревень. Ему нередко докучали и самыми серьезными, и самыми нелепыми просьбами. Дело, правда, доходило подчас до анекдотов. К иеросхимонаху пришёл, к примеру, лапотный мужичок, приплясывая от зубной боли.

- Щас помогу, - говорит крестьянину Амвросий, засучивая рукава, и изо всех сил бьет того по зубам. – Ну, что, батюшка, полегчало?
- Ох, полегчало, отец родной, - отвечает мужичок, сжимая в кулаке пригоршню зубов. – Так полегчало, что Божьих ангелов узрел на небесах.
- Ступай! – говорит на прощанье Амвросий, смазывая десны пациенту лампадным маслом. – И впредь не греши.
Преподобный Амвросий оптинскийЕсли говорить об оптинском старце серьёзно, то был он образованным человеком. Преподавал в Липецком духовном училище греческий язык; перевел на славянский «Лествичную книгу», этот свод наставлений для монашествующих, а, возглавив Оптину пустынь и Шамординский женский монастырь, где, кстати, жила сестра Толстого Мария Николаевна, издавал жития святых.

Об Амвросии ходили легенды. Рассказывали, что он достиг высочайшего уровня святости. Во время службы молящийся старец отрывался от грешной земли и поднимался на воздух... От него всегда веяло весельем и шутками: «от ласки бывают другие глазки», «терпел Илия – потерплю и я». А вот слова, произнесенные святым незадолго до прихода к нему сначала Достоевского, а позже Толстого.

«Тогда Господь начинает являть свою силу, когда увидит, что силы нуждающегося человека истощены».

Оба писателя пришли в Оптину пустынь в трудные для себя дни.

В 1878 году Федор Михайлович встретился с философом Владимиром Соловьевым и нашел, что тот похож на Христа с картины Аннибале Карраччи. Как раз перед этим знакомством у Достоевского умер маленький сын Алеша, и писатель впал в уныние. Тогда по совету Анны Григорьевны двое друзей – Достоевский и Соловьев – отправились к старцу Амвросию. Святой удостоил Федора Михайловича двух продолжительных бесед. Он не только помог писателю, выведя его из душевного кризиса, но и послужил прототипом одного из героев «Братьев Карамазовых» - отца Зосимы, наставлявшего брата Алешу.

Ровно через три года, когда Достоевского уже не было в живых, Лев Николаевич тоже отправился в Оптину – искать у старца Амвросия правильного понимания православной веры. Граф Толстой вместе со слугой Сергеем, надев пеньковые чуни и лапти, ликовал: он оказался в гуще простых богомольцев и максимально сблизился со своим народом. Он заявился сюда под чужим именем, его отправили ночевать на постоялый двор, где графа и его слугу заели клопы.
Сергей не выдержал и открыл служкам имя своего хозяина. «Сергей, давай сапоги, - сказал Толстой, - я пойду к старцу Амвросию».

Возле кельи святого писатель увидел толпы людей. И почти у всех был один вопрос: можно ли поминать умерших от пьянки? Толстой провел у Амвросия четыре часа. Но понимания у них не получилось. Иеросхимонах был наслышан от церковного начальства, что граф чудит, толкуя по-своему Священное писание. Амвросий звал Толстого смирять гордыню своего ума, которому не сравняться с Божьей премудростью. Но Толстой вдруг подловил святого на неточном цитировании Евангелия. Так они и расстались. Но их встреча все же оставила след в русской литературе. Она дала краски для повести «Отец Сергий», написанной через десять лет. Сам же писатель утвердился в мысли, что никому из нас не дано поставить себя в положение святости.

… 9 и 10 июня. В канун этих дней, завершивших пушкинские торжества в Москве, Достоевский с жаром прочел знаменитое стихотворение поэта «Пророк» (позже это произведение Федор Михайлович читал еще несколько раз).

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, -
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы…

                  (А. Пушкин, «Пророк», 1826)

Утром 9 июня в ресторане Тестова состоялся литературный завтрак, на котором вместе с Федором Михайловичем были А.Островский, Д.Григорович и А.Суворин. Литератор и близкий друг издателя журнала «Русское обозрение» О.Новикова посылает Достоевскому предложение напечатать его речь о Пушкине.

«Катков, - пишет она в своей записке, - будет счастлив напечатать ее на каких угодно условиях».

Через два часа речь была доставлена в журнал и сдана для публикации. Михаил Катков заплатил писателю (которому обычно платил немного), немалый по тем временам гонорар в 600 рублей.

В тот день Достоевский прохаживался по Тверскому бульвару и нечаянно столкнулся с Тургеневым. Очевидцы засвидетельствовали, что вчерашние соперники обменялись несколькими словами и разошлись в разные стороны. Была у Федора Михайловича встреча и с художником-фотографом М.Пановым, который в своей студии сделал один из самых удачных снимков писателя. Почти под утро Достоевского разбудили в «Лоскутной» и сообщили, что его пушкинскую речь решено опубликовать в «Московских Ведомостях». Пожалуй, ни одно другое произведение писателя не имело такого публичного успеха и не наделало такого шума. Наконец, в полдень 10 июня Федор Михайлович выехал из Москвы в Старую Руссу.

Но до этого он собирался ехать не к жене Анне Григорьевне, а к Льву Николаевичу в Ясную Поляну. По свидетельству современников, от исполнения этого плана его отговорил Тургенев.

«Зачем вам к нему ехать? Он ведь на религиозной почве совсем помешался!» Уж не на Тверском ли бульваре во время случайной встречи состоялся этот неприятный разговор?

За все эти дни – с 6 по 10 июня – русские писатели четыре раза собирались в зале Благородного собрания, чтобы вознести хвалу Пушкину в стихах и прозе, в песнях и музыке. А один из московских журналистов провозгласил: несчастный тот человек, который не был на пушкинском празднике в древней столице. В Москве в эти дни открылась грандиозная выставка, где были переданы в дар городу личные вещи поэт… Сыновья и дочери Александра Сергеевича передали в дар городу многие бесценные рукописи нашего национального гения. Пушкинские чтения прошли в университете и политехническом музее. Одновременно празднества состоялись в Петербурге, Пскове, Царском Селе, Одессе и Киеве. Все, кто увидел в эти дни опекушинскую работу, вопрошал себя: о чем грустит поэт? И отвечал: он грустит о нашем настоящем и с верой смотрит в будущее России.

Достоевский так и не увиделся с Толстым. С Тургеневым у Федора Михайловича так и не наладились отношения. Зато Лев Николаевич и Иван Сергеевич еще не раз обменялись письмами. Автор «Отцов и детей» никогда не мучил себя метафизическими проблемами, он рассуждал, как и его герой Базаров: умру – лопух вырастет. В октябре 1881 года в Лондоне состоялось собрание в честь Тургенева, которому преподнесли диплом доктора Оксфордского университета и квадратную шапочку с кисточкой. Но старость писателя-атеиста оставалась печальной, о чем он написал в стихотворении в прозе «Старик»: не гляди вперед, бедный старик!

А вот последнее письмо Тургенева, отправленное из Буживаля в Ясную Поляну в августе 1883 года: «Милый и дорогой Лев Николаевич! Долго я вам не писал, ибо был и есмь на смертном одре. Как я был рад быть вашим современником. Друг мой, вернитесь к литературной деятельности… Друг мой, великий писатель земли русской, - внемлите моей просьбе. Дайте мне узнать, если вы получите эту бумажку, и позвольте еще раз крепко-крепко обнять вас. Не могу больше. Устал!!!»

Великое дело русской литературы Толстому, после ухода его собратьев по перу, пришлось продолжать еще три десятка лет. Там было многое. Помощь голодающим. Постановка пьес «Плоды просвещения» и «Власть тьмы» в Малом театре. Создание повестей «Крейцерова соната» и «Хаджи Мурата». Отлучение писателя синодом от церкви. Написание романа «Воскресение», весь гонорар, от которого пошел на переезд российских духоборов в Канаду. Наконец, появление в печати одной из последних статей «Не могу молчать!» - протест против смертной казни.

Тогда же, в 1908 году, появилась статья В.И.Ленина «Лев Толстой, как зеркало русской революции». Но сколько же, на самом деле, было у революции зеркал? Думаю, что не одно. И в их числе, такие книги как «Бесы» Достоевского и «Отцы и дети» Тургенева. Мир впервые узнал о наших нигилистах.

Ход русской истории в XIX веке завершился пророческими прозрениями Федора Михайловича. Думаю, и по сей день, не утихают споры о хлебе небесном и хлебе земном. И еще найдутся люди, готовые примерить на себя мантию великого инквизитора. Достоевский однажды воскликнул: «Вам нужна конституция! Да, вы будете представлять интересы вашего общества, но уж совсем не народа. Закрепостите вы его опять! Пушки на него будете выпрашивать».

Русская история и сейчас движется по пути, который ей предначертал наш пророк. Он даже каким-то волшебным зрением вдруг увидел отблески разрывов на фасаде Белого дома в Москве. Он был нашим пророком:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.

культура СССР back to the USSR

советская культурная жизнь

Искусство и наука искусство и наука

статьи, лекции офф-лайн, беседы об искусстве

Художественный перевод научный и художественный перевод

искусствоведение, культурология, литература

традиционное народное искусство традиционное народное искусство

народное творчество, художественные промыслы

Народная игрушка народная игрушка
Кто сегодня делает народную игрушку? Для кого она создается? Кто играет в нее?
Искусство
Искусство

Искусство (от церк.-слав. искусство (лат. experimentum — опыт, проба); ст.‑слав. искоусъ — опыт, испытание) — образное осмысление действительности; процесс или итог выражения внутреннего или внешнего (по отношению к творцу) мира в художественном образе; творчество, направленное таким образом, что оно отражает интересующее не только самого автора, но и других людей.

Веб-портал

Веб-портал — сайт в компьютерной сети, который предоставляет пользователю различные интерактивные интернет-сервисы, которые работают в рамках этого сайта. Веб-портал может состоять из нескольких сайтов.

Театр Комеди франсез
театр коммеди франсез
Человек
Человек

Отличительная черта человека - прямохождение, осознанная членораздельная речь, высокоразвитый головной мозг и мышление. Человек изучает себя и изменяет внешний мир. Сущностью человека и проблемами его развития  занимаются философия, религия, науки и искусства до настоящего времени

Виктория королева Англии
Виктория королева Англии
бабушка великой княгини Елизаветы Феодоровны, урождённной Елизаветы Александры Луизы Алисы Гессен-Дармштадской
Феодоровская икона Божией Матери
Феодоровская икона Божией Матери
Феодоровская икона Божией Матери
Богоявленский собор. Кострома
Богоявленский собор. Кострома
Святой Феодор Стратилат
Святой Феодор Стратилат
Князь Василий Ярославич
Князь Василий Ярославич
1241-1276. Кострома
Святая мученица Параскева
Святая мученица Параскева
святитель Иоанн Златоуст
святитель Иоанн Златоуст
древняя византийская икона
Вирус

Вирусы до сих пор остаются одними из главных возбудителей инфекционных и неинфекционных заболеваний человека. Более 1000 различных болезней имеют вирусную природу. Вирусы и вызываемые ими болезни человека являются объектом пристального изучения медицинской вирусологии.

Таксономия
Таксоно́мия (от др.-греч. τάξις — строй, порядок и νόμος — закон) — учение о принципах и практике классификации и систематизации сложноорганизованных иерархически соотносящихся сущностей, в частности, вирусов
китайский коронавирус
китайский коронавирус
новый китайский коронавирус - фото
торс
Тяжёлый о́стрый респирато́рный синдро́м (ТОРС, англ. SARS), также в СМИ — атипичная пневмония — респираторное вирусное заболевание, вызываемое коронавирусом SARS-CoV (англ. Severe acute respiratory syndrome coronavirus), первый случай которого зарегистрирован в ноябре 2002 года в южном Китае. Заболевание характеризуется вирусной пневмонией, быстро прогрессирующей до дыхательной недостаточности.
гималайские циветы
гималайские циветы

Гималайская цивета (Paguma larvata) - скрытный хищник, распространенный в джунглях от Северной Индии до Юго-Восточной Азии и Китая. Обитает он и на некоторых островах — Борнео, Суматра, Тайвань, Андаманские, Никобарские острова. В начале ХХ века гималайская цивета была завезена в Японию. Ее можно встретить и в других местообитаниях: листопадных лесах и равнинах, густо поросших кустарником. Встречаются гималайские циветы и в гористых местах (поднимаясь на высоту до 500 м над уровнем моря)

одногорбый верблюд
одногорбый верблюд
Одногорбый верблюд (лат. Camelus dromedarius), или дромеда́р (дромаде́р), или арабиан — вид млекопитающих, один из представителей семейства верблюдовых (Camelidae), относящийся наряду с двугорбым верблюдом (бактрианом) к роду собственно верблюдов (лат. Camelus).
ОРВИ
ОРВИ
ОРВИ
летучие мыши
летучие мыши
Вирусы запускают у летучих мышей сильную иммунную реакцию, которая защищает самих мышей, но при этом заставляет вирусы хорошо приспосабливаться к любой среде. Это делает летучих мышей неким резервуаром бактериальных и вирусных инфекций. Учитывая тот факт, что летучие мыши иногда доживают до 40 лет, в них скапливается одних только коронавирусов от 50 до 200 видов
вирус COVID-19
вирус COVID-19
строение вируса
АПФ 2
АПФ 2
АПФ2 имеет сродство к S-гликопротеинам некоторых коронавирусов, включая вирусы SARS-CoV и SARS-CoV-2, и является, таким образом, точкой проникновения вируса в клетку. Инфекция SARS-CoV-2 может подавляя АПФ2, приводить к токсическому избыточному накоплению ангиотензина II, которое вызывает острый респираторный дистресс-синдром и миокардит
Корноухов Александр, 1947
Корноухов Александр, 1947

Художник-монументалист, живописец, график. Советник РААСН (2000), член-корреспондент РАХ, преподаватель Суриковского Художественного Института с 2000 года. Родился в семье художников. В 1970 году окончил Московский полиграфический институт. После окончания института работал в Институте этнографии АН СССР. С 1975 года регулярно выставляется как в России, так и за рубежом. Работы художника находятся в Академии художеств Равенны, Центре Данте в Равенне, Парке Мира в Равенне, Италия, Институте искусств в Сассари, Италия, монастыре Равноапостольной Марии Магдалины, Израиль, частных собраниях в России, Италии, США.

Николаев Иван, 1940
Николаев Иван, 1940
Российский художник-монументалист. Работает в двухмерном пространстве — как график, станковый и монументальный живописец
Флорентийская мозаика
Флорентийская мозаика
Появилась флорентийская мозаика в эпоху Возрождения во Флоренции. В 1580 году в Уффици была основана мастерская, принадлежавшая семье Медичи, где создавались лучшие образцы мозаичных произведений: самые разные предметы светского и церковного декора. Именно в этой мастерской была разработана техника, актуальная и по сей день. Создания реалистичных изображений является особенностью флорентийской мозаики
Зинаида Серебрякова
Зинаида Серебрякова
Серебряков Зинаида Евгеньевна (урожденная Лансере, 1884-1967) известная русская художница одна из первых русских женщин, вошедших в историю живописи. Была членом объединения "Мир искусств". Автопортрет "За туалетом" (1909) принес ей известность. Творчество было посвящено русской земле и народу
Исцеление человека
Исцеление человека
авторы Полищук Л.Г. и Щербинина С.И.
здание библиотеки, Москва
Мозаика в холле издательства Известия
Мозаика в холле издательства Известия
авторы А.Васнецов и Н.Андронов
Убранство храма  Преображения
Убранство храма Преображения
Москва, Тушино
сатурация кислорода в крови
сатурация кислорода в крови
SpO2 показывает соотношение гемоглобина, содержащего кислород, к общему количеству гемоглобина в крови.
Нормой SpO2 для здорового человека считается 96-99% оксигемоглобина (так называется гемоглобин, содержащий кислород)
Быстрая шкала сепсиса
Исходя из определения и патогенеза, для скрининга сепсиса было предложено использовать шкалу qSOFA (quick Sepsis-related Organ Failure Assessment).
Критерии qSOFA:
Системное артериальное давление ≤ 100 мм рт. ст.;
Частота дыхания ≥ 22 в минуту;
Любое нарушение сознания (< 14 баллов по Шкале комы Глазго).