Точнее всех об этом говорил Пушкин, заметивший в одной из «Застольных бесед», что у нас в России женщины более просвещены, более читают и следуют за ходом европейского просвещения, чем мужчины. Поэт много размышлял о веке, в самом конце которого (в 1799 году) он родился. Многие пушкинские хроники и повести посвящены блистательному, романтическому, авантюрному, женственному столетию. Но особенно ясно выразил Александр Сергеевич свои идеи в записках «О русской истории XVIII века». В них содержится и замечание о том, что действия правительства были выше собственной его образованности, добро производилось им словно непреднамеренно, между тем как азиатское невежество все еще обитало даже при дворе.

И, правда, Петр I совсем не собирался вводить женское правление в России. Это своей старшей сестре царевне Софье он сказал однажды: пора, сударыня, вам в монастырь; срамно мужским особам стоять в общественном деле рядом с личностью девицы. Вот последовательная цепочка событий, которые привели к трону Российской империи, сделали православной самодержицей Екатерину I (в девичестве Марту Скавронскую, простую литовскую крестьянку, воспитанницу лютеранского пастора Э. Глюка).

А случилось этот так: 4 августа 1702 года фельдмаршал Б.Шереметев занял обороняемый шведским гарнизоном ливонский город Мариенбург. Вместе с другими «трофеями» русской армии досталась 18-летняя Марта Скавронская. В марте 1704 года Петр I знакомится со своей будущей женой в Преображенском селе под Москвой, где Марта жила вместе с царской сестрой Натальей Алексеевной, а также сестрами царского фаворита Анной и Марфой Меншиковыми. Осенью 1706 года император тайно обручился с Мартой, принявшей православное имя Екатерина. А в самом конце того же года у них появился первый ребенок. Всего она родила 5 сыновей и 6 дочерей, только двоим – Анне и Елизавете – суждена была сравнительно долгая жизнь.

1 марта 1711 года перед походом за Дунай Петр I объявил своим подданным, что Екатерина – его супруга; он потребовал от них называть ее «Всемилостивейшей государыней царицей». В июле 1711 года Петр и Екатерина вместе с 40-тысячной своей армией попали в ловушку. Они были окружены на берегу Прута 200-тысячной турецкой армией во главе с визирем Баталджи-пашой. Любящая жена Екатерина сняла с себя все бриллианты и через искусного дипломата П.Шафирова передала их визирю; царь Петр Алексеевич и его войско были спасены, а бедного Баталджи-пашу позже придушили в Стамбуле по приказу султана.

24 ноября 1714 года император наградил свою супругу за Прусский поход первым в стране орденом Святой Екатерины. Орден представлял собой овальный медальон со святой великомученицей в центре, на его обороте были изображены орел и орлица, истребляющие змей. 15 июня 1718 года в Петропавловской крепости умер под пытками сын царя от первого брака с Е. Лопухиной царевич Алексей Петрович; в это трудное время государыня Екатерина пыталась спасти пасынка, но это не удалось, трон остался без наследника. 5 февраля 1722 года Петр I подписал указ, давший ему право самому избирать себе наследника; главным претендентом на российский трон стала Екатерина. 7 мая 1724 года в Москве в Успенском соборе прошла торжественная коронация Екатерины I.

Вот акт, которым император поставил свою жену в государстве на один уровень с собою: «По данному нам от Бога самовластию за большие супруги нашей труды коронациею короны почтить». К пасхальным дням, примерно за месяц до коронации, в древнюю столицу на торжества собрался весь петербургский бомонд: Сенат, Синод, генералитет, иностранные дипломаты. Целый штат золотошвеек трудился над узорами ее нового пурпурного платья (цвет всех императриц). И, конечно же, на ногах у нее были хрустальные башмачки, осыпанные жемчугом.

Ровно в одиннадцать в московских церквях раздался малиновый перезвон. То был знак к началу коронации. И закружилось, завертелось. Начался торжественный выход, к которому ее готовили с самого утра. Кауферы взбивали иссиня-черные локоны, из-под которых сверкали агатовые глаза. Придворные дамы разглаживали брабантское кружево. Фрейлины украшали платье изумрудами и рубинами.

- Нет, столько драгоценностей мне не снести, – шутила Золушка из Мариенбурга.
Ее подхватывают под руки две ее красавицы-дочери: темненькая Анна Петровна и рыженькая Елизавета Петровна. Шествие движется от Кремлевского дворца к Успенскому собору. Вот маршируют 34 кавалергарда лейб-гвардии полка императрицы. Следом шагают 12 пажей, красивых мальчуганов в зеленых бархатных камзолах. Они еще не волшебники, но скоро ими станут. Вот появились первые персоны государства: канцлер, вице-канцлер и начальник Тайной канцелярии. Четыре капитана подают ей императорскую мантию, подбитую горностаем и расшитую золотыми двуглавыми орлами. И, наконец, – пусть все стихнет и затрепещет – появляется сам «Мин Херц», отец отечества и великий государь. Лик его ужасен. Но, разумеется, он и прекрасен. Теперь они стоят вдвоем – муж и жена – на Красном крыльце перед русским народом. А вокруг на Красной площади перекатываются волны восторженного «виват». Императрицу подвел к алтарю герцог Фридрих-Карл, жених дочери Анны, племянник рано умершего Карла XII, будущий отец Петра III. Замыкали шествие кавалергарды и шуты.

В Успенском соборе благоговейная тишина. Архиепископ Новгородский Феофан Прокопович совершает обряд помазания, а царь Петр Алексеевич собственноручно надевает на голову жены серебряную с позолотой корону, изготовленную по лучшим европейским образцам. На темных глазках Екатерины слезы.

«Что же судьба так милостива ко мне? Петюнечка, Петя, Петушок!»

Он же, едва сдерживая слезы, ведет еще раз показать ее народу. За окном гремят пушки. Но сказка о Золушке все-таки печальна.

В какой-то миг свыше раздается голос: ваше время истекло! И кучер превращается в толстого барсука, золотая карета в кормовую тыкву, а шестерка резвых лошадей разбегается с мышиным писком по своим норкам. Старые часы на замковой башне, где обитают летучие мыши, скрипят ржавыми пружинами и начинают глухо и страшно отбивать последние двенадцать ударов. Веселое и суетное время застывает в ледяную вечность.

27 января 1725 года в возрасте 52 лет в Зимнем дворце скончался император Петр Великий. Что будет со страной? Что будет с Екатериной?

- Кто посмел вызвать сюда войска? – восклицает фельдмаршал Н.Репнин.
- Войска пришли по повелению императрицы, – отвечают ему, – которой обязаны подчиняться все!
Так Россия вступила в эпоху женского правления. Не было ни казней, ни ссылок, ни бунтов. Екатерина была милостива. Ни одного своего решения она не принимала, не посоветовавшись с созданным ею в том году Верховным тайным Советом в который вошли: А.Меншиков, П.Толстой, Ф.Апраксин, М.Головкин, Д.Голицын и А.Остерман.

Все они согласно табелю о рангах были действительными тайными советниками, а трое первых – президентами коллегий: Военной, Иностранной, Морской. Многие свои усилия царица, окруженная умными советниками, потратила на развитие науки и просвещения. Она, по сути, создавала Российскую академию наук, имевшую пока характер учебного заведения. В Петербурге начали собираться ученые из разных европейских стран: историк Герард Миллер (1705–1783), математик, физик, астроном Леонард Эйлер (1707–1783), лейб-медик Лаврентий Блюментрост (1692–1755), назначенный первым президентом академии. Позже на этом посту его сменяли профессора Кайзерлинг, Корф, Бреверн. Правда, наш великий Михайло Ломоносов (1711–1765) еще только брел с котомкой за плечами из родной деревни Денисовки близ Холмогор, мечтая поступить в Славяно-греко-латинскую академию в Москве.

Самой яркой фигурой екатерининского царствования стал отважный капитан-командор российского флота, датчанин по национальности, Витус Беринг (1681–1741). Какой великой душой обладал этот человек, сумевший пройти через суровые льды и торосы на деревянном паруснике «Святой Павел». Это были поистине шаги командора, возглавившего две камчатские экспедиции: в 1725–1730 и 1733–1741 годах. Первую из них благословила Екатерина I. Она поручила славным мореходам разведать, какие земли находятся между Камчаткой и Америкой, а вновь открытые территории присоединить к России. Так после многих испытаний был пройден пролив между Чукоткой и Аляской, открыты острова Алеутской гряды и Курилы. На одном из Командорских островов, где расположено лежбище котиков, в 1741 году умер и похоронен великий мореплаватель. Его именем были названы море, остров и пролив.

В те же годы хорошо поработали и российские дипломаты. В конце марта 1725 года Екатерина I дала аудиенцию французскому посланнику, предложив заключить союз между Россией и Францией, который был бы скреплен браком ее дочери Елизаветы и королем Людовиком XV. Но, увы, король-Солнце женился на дочери польского короля Марии Лещинской, избрав откровенно антирусскую политику.

Более удачным для России оказался договор 1726 года: в соответствие с ним страна присоединилась к союзу с Австрией и Испанией. В распоряжение этих стран в случае с войной против Турции была предоставлена 30-тысячная русская армия.

В том же году грузинский царь Вахтанг попросил у Екатерины I помощи против персов; и тогда же в Москве было создано грузинское землячество, был выделен район, где получили убежище многие грузинские семьи.

Личная воля государыни иногда, правда, подменялась олигархическим способом правления. Верховный тайный совет все это время возглавлял Александр Меншиков, получивший в 1727 году звание генералиссимуса. Но идеологию и политику страны пытался определять представитель старой родовитой знати князь Дмитрий Голицын, долгое время живший и работавший в Европе при Петре I.

Вот что пишет о нем историк В.Ключевский: «С Запада он привез живой интерес к устройству тамошних государств и к европейской политической литературе, сохранив при этом любовь к отечественной стране… Он изучал европейские государственные учреждения, чтобы выбрать из них наиболее подходящие для России… Исходя из мысли, что только родовитая знать способна держать правомерный порядок в стране, он остановился на шведской аристократии и Верховный тайный совет решил сделать опорным пунктом своего замысла».

Но здоровье Екатерины I резко ухудшалось. Она так и не пережила потери мужа, пристрастилась к вину. Совсем не старая, 43-летняя, еще красивая женщина ночами долго не смыкала глаз в своей спальне. Она всматривалась в темноту, но видела лишь маленький скромный домишко на окраине Мариенбурга, где когда-то жила в семье пастора Глюка. Перед глазами императрицы проплывали рождественские картинки веселой юности. Вот посреди городка новогодняя елка с разноцветными огоньками, а рядом, почти игрушечные, вифлеемские ясли. Вот вся пасторская семья собирается в разукрашенной кирхе, где прихожане, сидя на дубовых скамьях, открыв молитвенники, слушают орган и поют гимны в честь Богомладенца Иисуса:

Тихая ночь, дивная ночь!
Дремлет все, лишь не спит
В благоговенье святая чета;
Чудным младенцем полны их сердца,
Радость в душе их горит.
Тихая ночь, дивная ночь!
Глас с небес возвестил:
Радуйтесь, ныне родился Христос,
Мир и спасенье всем Он принес,
Свыше нас свет посетил!

Екатерина Алексеевна посреди ночи поднялась со своего царского ложа и направилась мимо людской, где спали кучера и повара. На кухню спускалась уже не императрица, а простая крестьянка Марта Скавронская. Ее усталое сердце билось с перебоями. Но вот она опоясалась фартуком, отодвинула печную заслонку, разожгла в печи огонь. Когда пламя разгорелось, были уже готовы покрытые шоколадной глазурью марципаны. Марта их всегда пекла на Рождество. Как же она была счастлива в те далекие дни юности. Но, откуда-то издали послышался голос: ваше время истекло…

Она умерла 9 мая 1727 года. Женское правление в России прервалось на три года. Новому императору Петру II, сыну казненного царевича Алексея, было всего двенадцать. За его спиной стоял все тот же фаворит А.Меншиков, мечтавший выдать за государя свою дочь. Но эти планы не сбылись: в 14-летнем возрасте юный император умер от оспы. Да и можно ли это беспорядочное царствование назвать государственным правлением, когда оно протекало только в охотах и пирах?

На трон взошла императрица Анна Иоанновна, дочь Иоанна V, слабоумного брата и соправителя Петра I.

Золушкой Анну можно назвать весьма условно, хотя и провела она многие годы в рыцарском замке в Митаве. Некоторые историки не жалеют для нее черных красок. Но совсем по-иному смотрит на племянницу Петра Великого наш летописец Н.Костомаров. Он набросал портрет мощной девицы с густыми бровями и огромными темными глазищами. Как глянет исподлобья – оторопь берет. На своей коронации она почти на полголовы возвышалась над толпой.

Анна всегда была склонна к мужским забавам: стреляла из ружья и лука, гарцевала на лошадях, часами возилась с гончими на псарне. Охота – ее любимый досуг. Могла же Золушка оказаться амазонкой? Что если бы ее отец был не простым лесником, а обер-егермейстером?

А вот еще одно описание, сделанное заезжим иностранцем: «Царевна Анна очень высока ростом и смугла, у нее красивые глаза, прелестные руки и величественная фигура. Она очень полна, но не отяжелела. Нельзя сказать, что она очень красива, но вообще приятна».

Петр I чтил память старшего брата и принял на себя заботу о его вдове Прасковье и трех дочерях Екатерине, Анне и Прасковье-младшей. Он решительно потребовал, чтобы все они, привыкшие к старомосковской жизни с ее колокольным звоном, перебрались в город на Неве. Там семейство и оказалось вместе с другими вельможами на Петербургской стороне. Российский быт в начале петровской перестройки представлял собой чудеса в решете: на одной половине богатого дворца рассказывали небылицы какие-нибудь калики перехожие, а на другой – заезжие из Парижа мадам или месье обучали боярских дочек мазуркам и менуэтам.

Чтобы переломить выбор в свою сторону Петр I решил выдать замуж племянниц:
старшую Екатерину Иоанновну – за герцога Мекленбургского Карла-Леопольда;
среднюю Анну Иоанновну – за герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма. Последний жених, кстати, приходился племянником прусскому королю. Вот какая родня досталась нашей черноокой Аннушке.

Брачный договор подписали в июле 1710 года. В августе в Питер пожаловал жених. Здесь ему представили 17-летнюю невесту. А в октябре играли свадьбу на Васильевском острове. Целую неделю шло шумное застолье в палатах Меншикова. В один из вечеров «Мин Херц» устроил для гостей сюрприз. На стол подали два торта высотою в шкаф. Государь взял нож, разрезал угощенье – а оттуда выскочили две карлицы и стали на столе выделывать менуэт. Гости веселились от души.

Но вот беда: Фридрих-Вильгельм, после хорошей русской пьянки, не доехал до Митавы, окочурился по дороге. Аннушка осталась безутешной вдовой. В России ей оставаться было нельзя, пришлось перебираться в Митаву в качестве Курляндской герцогини. И потянулись дни: один скучнее другого. Она немного повеселела, когда у нее появился фаворит, камер-юнкер ее двора Эрнест-Иоганн Бирон (1690–1772).

Этот сын курляндского конюха окончил университет в Кенигсберге и хорошо разбирался в женщинах и лошадях. В 1724 году, когда Анне исполнился 31 год, в ее судьбе обозначился треугольник. Эрнест-Иоганн женился на ее фрейлине Бенигне фон Грота, хроменькой и горбатенькой девице, имеющей, однако, аристократические замашки. В Митавском замке началась жизнь втроем: вместе обедали, вместе гуляли, вместе вставали и засыпали. Со временем в семье появилось трое детей: дочь Гедвига-Елизавета, сыновья Петр и Карл. Поговаривали, что один из них был от Анны. Но однажды в глухую полночь в январе 1730 года в Митаву прискакал гонец из Москвы (Петр II царствовал в белокаменной).

Он привез удивительную весть: юный император умер; решением Верховного тайного совета право на российский престол решили передать Анне Иоанновне. Теперь она – императрица великой России. Услышав это, Бенигна заплакала от счастья, а Бирон упал на колени и стал целовать руки государыне. Правда, гонец продолжал твердить о каких-то «кондициях», ограничивающих самодержавную власть. Надо же, какая чушь! Да вся власть в России всегда принадлежала только одному человеку – государю или государыне!

Вскоре императрица Анна объявилась в Москве: сначала на похоронах Петра II, затем на собственной коронации. Стоит ли объяснять, что «кондиции» вскоре были разорваны, а Верховный тайный совет разогнан.

- Ты нам, матушка, только моргни, – сказали Анне охранявшие ее гвардейцы, - и мы окаянные головы «верховников» принесём к твоим ногам.

Так не суждено было сбыться мечтам родовитой аристократии о шведском варианте олигархического правления. Конституционная монархия в России просуществовала ровно четыре недели. А какой-то мудрец тех времен сказал: кланяйся пониже, взберешься повыше. Теперь у Анны Иоанновны на ее царской конюшне было 379 ухоженных лошадей, за которыми лично наблюдал лихой наездник Эрнест-Иоганн Бирон. Для ее царской охоты отовсюду присылали медведей, кабанов, оленей, лисиц и зайцев. Не обходила императрица вниманием и охотничьих собак. Так, к примеру, русский посол Кантемир прислал из Парижа 34 пары такс – для охоты на лис; а посол из Лондона князь Щербатов – 63 пары гончих, борзых и лягавых собак.

Вот отчет царского егермейстера за 1740 год. Только за лето Анна Иоанновна застрелила 9 оленей, 16 косуль, 4 кабанов, 1 волка, 374 зайца, 64 утки и 16 водоплавающих птиц. Да это просто какая-то богиня-охотница Диана! Надо отдать ей должное: она занималась и государственными делами, но только в специально отведенные для этого часы. При Анне было отлажено внутреннее благоустройство страны: исправно работали почта, полиция, пожарные команды. Шло обучение в кадетском корпусе и в морской академии; при Сенате готовили к гражданской службе. Но, к сожалению, было загублено любимое детище Петра I – флот.

Командующий всеми русскими войсками фельдмаршал Б.Миних однажды сказал французскому послу: «Мы дадим вам армию, что касается флота, он уже сгнил». Все эти заботы о благе страны отнимали у императрицы не более часа в день. Анна выделяла и один час для любовных утех с Эрнестом-Иоганном. После славно проведенной охоты Бирон соскакивал с лошади и попадал в царскую опочивальню. Все было четко отлажено как в часовом механизме.

Анна Иоанновна подчинялась раз и навсегда установленному регламенту. Истинное блаженство наступало для нее по вечерам. Она была компанейской женщиной, любила предаваться шутовским забавам в духе своего великого дяди. По его примеру во дворце был учрежден шутовской орден Святого Бенедикта. Сюда входили приезжие иностранцы и люди из придворной знати: А.Апраксин, Н.Волконский, М.Голицын. Как только царица появлялась в своем придворном обществе, раздавался насмешливый окрик: берегись, царь Иван Грозный идет! Развлечения этих людей носили крайне грубый характер, нечто вроде клоунады, когда люди в рыжих париках пинают дуг друга ногами в зад. То-то все покатывались со смеху.

(Картина В.Якоби "Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны"  изображает спальню болеющей императрицы Анны Иоанновны. У изголовья ее кровати сидит Бирон. Придворных стараются развеселить шуты князь М.Голицын (стоит согнувшись) и князь Н.Ф. Волконский (вскочил на него), А.Апраксин (растянулся на полу), шут Балакирев (возвышается над всеми), Педрилло (со скрипкой) и д'Акоста (с бичом). У кровати - графиня Бирон. За столом играют в карты статс-дама Н.Ф. Лопухина, ее фаворит граф Левенвольде и герцогиня Гессен-Гомбургская. Позади них - граф Миних и князь Н.Трубецкой. Подле Бирона - его сын с бичом и начальник Тайной канцелярии А.Ушаков. Рядом сидят - Анна Леопольдовна, будущая правительница, французский посол де Шатарди и лейб-медик Лесток. На полу, возле постели - карлица-шутиха Буженинова. В стороне у насеста с попугаями - поэт В.Тредиаковский. В дверях ― кабинет-министр А.Волынский)

А вот еще один образчик развлечений Анны Иоановны, дающий представление о характере и манере говорить царицы. Праздные и длинные разговоры с нею, как правило, вела одна из приживалок – Филатовна:

- Стара я стала, Филатовна?
- Никак, матушка, ни маленькой старинки в вашем величестве.
- Какова же я толщиною – с Авдотью Ивановну?
- Нельзя, матушка, сравнить ваше величество с нею, она вдвое толще.
- Теперь рассказывай про разбойников.
- Я с разбойниками не живала.
- Где твой муж, и у каких дел?
- В селе Дединове, в Коломенском уезде, управителем.
- А там, где вы живете, богаты ли мужики?
- Богаты, матушка.
- Для чего же вы не богаты?
- У меня муж говорит: как лягу спать, ничего не боюсь, брать нечего.
- Эдак лучше, Филатовна: не пользуют имение в день гнева, а правда избавляет от смерти. Говори, Филатовна, говори.
- Видела я, государыня, один твой князь учил жену стрелять из ружья.
- Попадает ли она?
- Иное, матушка, попадает, а иное кривенько.
- Я помню село Детиново: с матушкою ездила молиться к Миколе, молись Богу, Филатовна… да погляди, Филатовна, на моих птиц.
- Как-то их зовут?
- Эту птицу зовут строкофамил, то есть страус.

А в довершение царской беседы Анна Иоановна пожаловала Филатовне сто рублей. То-то она обрадовалась! Были у царицы и другие забавы. В ее дворцовом театре, как правило, шли оперы и балеты. Итальянская труппа была выписана ею в 1733 году, управлял артистами композитор и капельмейстер Франческо Арайя. Тогда же в столице России объявился француз-учитель танцев Ланде, который завел при шляхетском корпусе собственную школу. Немецкая же труппа прибыла из Лейпцига, она представляла в основном комедии-фарсы.

Русские сказки в лицах и диалогах игрались артистами-любителями. Таков был круг развлечений нашей амазонки. По замечанию одного иностранного историка, Анна Иоанновна обладала ясностью взгляда, верностью суждений, любовью к порядку и полным отсутствием честолюбия. Все это сочеталось в ней с упрямством и любовью к роскоши. Но вот парадокс: обладая русским характером, она волею судьбы окружала себя в основном немцами. Причина? Да, скорее всего в том, что наша Золушка любила до конца дней одного Бирона.

Во всей внутренней ее политике императрица имела единственную точку опоры – иностранцев. Ключевые должности при ней занимали фельдмаршал Бурхард Миних (1683–1767), вице-канцлер и дипломат Андрей Остерман (1686–1747), генерал-прокурор Павел Ягужинский (1683–1736), а также менее известные обер-гофмаршал Рейнгольд Левенвольде, фельдмаршал Петр Ласси, юный муж царской племянницы Антон-Ульрих Брауншвейгский, которому по доброте душевной было пожаловано звание генералиссимуса.

Естественно, многие русские испытывали чувство оскорбленного национального достоинства. При дворе и за его пределами зрело возмущение, оттого императрица Анна Иоанновна правила с некоторой опаской за свою жизнь. Оттого и создала она два новых гвардейских полка – Измайловский и Кавалергардский, где командирами были сплошь пруссаки. Из «Пиковой дамы» Пушкина до нас, правда, дошла одна русская фамилия – кавалергарда Нарумова. Бирон же при государыне не имел никаких должностей, кроме звания ее фаворита. И Анна слишком многое делала по его подсказке: раздавала звания и должности, одаривала поместьями и неслыханными подарками. Добро бы все ограничивалось только этим.

Второй человек в России герцог Эрнест-Иоганн был груб и высокомерен, оскорблял всех налево и направо. Отсюда и появилось нестерпимое для русского человека понятие – «бироновщина». Была ли добра Анна Иоанновна? Современники, знавшие ее, отзывались о ней по-разному. Но один ответ прозвучал удивительно: при всей доброте она способна на большие зверства. Возможно, это черта влюбленной до беспамятства женщины.

Писатель начала XIX века И.Лажечников описал последний год жизни царицы в романе «Ледяной дом». В январе 1740 года ее кабинет-министр А.Волынский устроил свадьбу князя-квасника М.Голицына и калмычки-шутихи А.Бужениновой во дворце, построенном в стужу посреди Невы между Зимним и Адмиралтейством. На пышные торжества съехались представители разных народов России. А стихи к празднику написал поэт В.Тредиаковский. Он-то в горячности побитый кабинет-министром и стал невольным виновником гибели того.

Вся эта интрига была использована Э.Бироном, чтобы устранить с пути соперничавшего с ним перед царицей А.Волынского.
Вот финальный фрагмент романа И.Лажечникова:

«С этим приговором герцог Курляндский явился к государыне. - Что несете вы мне? – спросила она дрожащим голосом. - Смертный приговор мятежнику, – ответил он с грозной твердостью. - Ах, герцог, в нем и моя смерть… Вы решились отравить последние дни моей жизни… - Я желаю только вашего благополучия и славы. Впрочем, на всякий случай я изготовил другое решение. - Что это значит? – вскричала Анна Иоанновна, – казнь ваша?.. И вы даете мне выбирать?.. Государыня вне себя ломала себе руки, Бирон был неумолим. В эту минуту он истощил все свое красноречие в защиту чести, закона, престола и… злодей восторжествовал».

Так кровавой трагедией завершилось совсем не худшее царствование на Руси. Анну Иоанновну, достаточно покладистую по своей природе, нельзя винить в жестокостях ее времени. Русская аристократическая знать, включая А.Волынского, сама создала правление, включающие эксцессы жестокости. Наша Золушка, прожив 47 лет, оставила по себе совсем не плохую память. Она укрепила центральную власть в России, продолжила развитие промышленности и вооруженных сил, одержала победы над Турцией и Польшей.

Вот основные вехи ее царствования:
в 1732 году по проекту Б.Миниха императрицей учрежден Кадетский корпус для дворянских детей;
тогда же для изучения Сибири от Академии наук командирован историк Г.Миллер;
в 1736 году началась русско-турецкая война, войска под командой Б.Миниха штурмом взяли крепость Перекоп, другой фельдмаршал П.Ласси овладел крепостью Азов, а затем русские войска заняли столицу Крымского ханства Бахчисарай;
в 1737 году русские войска овладели турецкой крепостью Очаков, в том бою отличился австриец на русской службе Антон-Ульрих Брауншвейгский, ставший вскоре мужем племянницы императрицы – Анны Леопольдовны;
в 1740 году своим завещанием тяжело больная Анна Иоанновна передала наследование российского престола еще не родившемуся сыну своей племянницы Анны Леопольдовны, дочери ее старшей сестры;
12 августа того же года родился мальчик – племянник – Иван Антонович;
17 октября того же года императрица умерла в возрасте 47 лет.

Однажды в Зимнем дворце играли в карты. Банк держала Анна Леопольдовна, ровно год назад (1740) назначенная правительницей при малолетнем монархе. Ее годовалый сын Иоанн Антонович был царем Иваном VI, правнуком Ивана V. А ее муж Антон-Ульрих Брауншвейгский носил высшее воинское звание российской армии – генералиссимуса. И это ко многому ее обязывало.

Итак, герцогиня Анна пробрасывала талию: двойка треф легла направо, налево выпала пиковая дама.
- Два – проклятое число! – сказал герцог Брауншвейгский.
- Меня больше смущает эта дама, - сказала его жена. – В ней знак тайного недоброжелательства.

Во дворце давно уже перешептывались относительно заговора, который якобы затевала великая княжна Елизавета Петровна, дочь великого Петра. За ней стояли русская гвардия и «русская партия» при дворе, которая, правда, открыто не заявляла о своих планах.

После свержения временщика Э.Бирона многие все же стали поговаривать, что с некоторых пор немцы посыпались в Россию, как из дырявого мешка, их давно пора бы пугануть с высоких должностей. Но английский посланник только скептически пожимал плечами: дочь Петра, мол, слишком толста для заговорщицы. К тому же Анна Леопольдовна и Елизавета Петровна слыли близкими подругами; последняя даже окрестила в православную веру племянницу правительницы. Над составлением гороскопа для сына Анны Леопольдовны Ивана VI трудился не кто-нибудь, а великий математик, физик и астроном Леонард Эйлер (1707–1783).

Гороскоп Эйлера: сам гороскоп разыскать не удалось, в архиве Эйлера (архив АН в Санкт-Петербурге) его нет, скорее всего, он сгорел при пожаре в доме Эйлера в 1771 г. Дата рождения Иоанна Антоновича известна — 12/23 августа 1740г., Санкт-Петербург, время неизвестно. Учитывая, что построенный Эйлером гороскоп испугал, а по другим источникам, "ужаснул" академиков, при ректификации гороскопа Иоанна Антоновича САТУРН был размещён в XII поле гороскопа, при этом оказалось, что САТУРН управляет VI, VII и VIII полями гороскопа и находится на асценденте. Сам САТУРН во ЛЬВЕ в изгнании (мы рассматриваем первые 7 планет, т.к. остальные в 1740 году не были известны) и не аспектирован.Такая планетная ситуация явно указывает на изоляцию, ссылку, тюрьму и болезни (три указания). На укороченную жизнь указывают: управитель VIII поля САТУРН на асценденте, и соуправитель VIII поля ЮПИТЕР (т.к. часть VIII поля в РЫБАХ) в квадрате к МС. Рассмотрение гороскопа с учётом планет, открытых позже, не противоречит сделанным выводам. На изоляцию указывают САТУРН в XII и квадрат САТУРНА к ПЛУТОНУ, который даёт дисгармоничное взаимодействие элементов XII поля с IV и с Х полями. На укороченную жизнь указывают квадрат МС к УРАНу, доминанту VIII и к НЕПТУНУ, содоминанту VIII, и соединение СОЛНЦА с ЛИЛИТ (I - VIII). Поскольку в жизни наследника престола есть всего два пути: или престол, или смерть (а в лучшем случае изоляция - ссылка, изгнание, тюрьма), то данный вариант ректификации объясняет, что могло "ужаснуть" академиков. В жизни всё так и случилось: тюрьма и смерть в тюрьме. Вот что могли увидеть Эйлер и Крафт, составив гороскоп — тюрьма, болезнь, укороченная жизнь.

Он был автором 800 научных работ по математическому анализу, дифференциальной геометрии, теории чисел, небесной механике, оптике, баллистике и кораблестроению. Уж этот не мог ошибиться. Но когда Эйлер закончил свою работу, он побледнел и закрыл лицо руками. Ему стало страшно. Такой судьбы нельзя было пожелать даже врагу. И ученый совершил подлог, отдав Анне Леопольдовне свой собственный гороскоп: пусть, мол, опасается ударов молний.

Герцогиня еще продолжала игру в фараона, как на пороге появилась Елизавета Петровна. В последние годы, благодаря стараниям царицы Анны Иоанновны, в свете у нее была жалкая роль, на содержание ее карет и гардероба выделялись сущие крохи. Государыня тому находила достойное объяснение: она же незаконнорожденная, Екатерина I родила ее вне законного брака с Петром I. Совсем по-иному сложились отношения Елизаветы с Анной Леопольдовной, та приблизила ее к себе и обласкала.

Вот и сейчас правительница кинула карты на зеленый стол, подхватила подругу под руку и увлекла в свой альков.
«Ну, подруга, рассказывай, какой еще заговор ты затеваешь против меня?» – шутливо поддразнила она разрумянившуюся Елизавету.
«Заговор?! – растерянно вскричала княжна. – Да как, подруга, ты могла такое позорное слово вымолвить? Я же крестная мать в твоей семье!»

И дочь Петра от огорченья зарыдала. Они заключили друг друга в объятия и дальше роняли слезы умиления уже вместе. Прощаясь у порога, поклялись хранить верность и никогда не расставаться.

Выходя в полночь из Зимнего дворца, Елизавета Петровна увидела престранную картину: через всю площадь, беззвучно проскакал конногвардеец Нарумов. Елизавета Петровна знала, что любовник правительницы граф Линар давно уже предлагает заточить петровскую дочку в монастырь. Старый интриган, вице-канцлер Остерман даже советовал отдать ее в руки начальнику Тайной канцелярии, пыточных дел мастеру Андрею Ушакову. Он бы разгулялся!..

Но тут к Елизавете пришел ее старый приятель и врач, француз-авантюрист Герман Лесток. Он смастерил на досуге две гравюры: на одной – она в монашеском одеянии, на другой – на троне.
«Выбирай, - сказал Лесток, – жизнь или смерть?»

В полночь 25 ноября 1741 года пробил решающий час в судьбе нашей Золушки. Полная огня и темперамента дочь Петра – и вдруг монастырь?! Это даже не подвластно рассудку!

Чтобы лучше представить ее себе, приведу портрет, данный женой английского посланника леди Рондо: «Принцесса Елизавета – красавица. Она очень бела, у нее не слишком темные волосы, большие и живые голубые глаза, прекрасные зубы и хорошенький рот. Она расположена к полноте, но очень мила и танцует так хорошо, как я никогда не видывала. Она говорит по-французски, по-немецки, по-итальянски, чрезвычайно веселого характера, разговаривает со всеми вежливо, но ненавидит придворные церемонии».

Сейчас вокруг Елизаветы Петровны в Смольном дворце собрались самые близкие друзья: братья Шуваловы и Воронцовы, Разумовский и Лесток. Правда, нет никого из высших сановников. Зато друзья-гвардейцы рядом. Они помнят великого Петра; не забыли, как его дочь крестила их детей, лихо отплясывала на свадьбах барыню, подносила солдатам рюмочку анисовой... Сейчас в Смольном их только семеро. Но они готовы идти к Преображенским казармам и поднять на ноги всех.

Елизавета просит оставить ее пока одну и бросается на колени перед иконой Богородицы. Она плачет и умоляет ей помочь. Даже дает обет за время своего царствования не подписать ни одного смертного приговора, быть милосердной даже к врагам. Она не выходит к друзьям больше часа, а когда появляется, лицо ее озарено внутренним светом.
- Все, – говорит она, – выступаем!

У подъезда Смольного давно уже ждут ее сани. Золушка накидывает на плечи шубку, берет в руки большой серебряный крест. «С Богом!» – говорит, отирая слезы. Она понимает, как рискует, но обратного пути нет. Вокруг только мужчины, бесконечно ей преданные, без памяти в нее влюбленные. Сани мчатся сквозь пургу к Преображенским казармам. На запятках стоят простые гвардейцы, которым скоро суждено стать сановниками Михаил Воронцов (1714–1767) и Петр Шувалов (1710–1762). И вот они уже в казармах
- Ребята, вы знаете, чья дочь перед вами?
- Знаем, матушка! – загалдели солдаты.
- Тогда ступайте за мною!
- Умрем, матушка, но будем с тобою!

Чтобы не напугать часовых, триста гренадеров двинулись к Зимнему дворцу через Адмиралтейскую площадь. Елизавета увязала по колено в снегу. И тогда ее подхватили сильные мужские руки, которые она так любила. И понесли, понесли. Куда? Да, конечно же, наверх, по ступеням власти. Гвардейцы действовали решительно и смело. Первый барабан в караульном помещении, чтобы не забили тревогу, Лесток разрезал скальпелем точным движением хирурга. Офицеров охраны обезоружили и заперли в чулане. Впереди оставались только спальня Анны Леопольдовны, комнаты ее мужа и двух малюток. Как же гулко билось сердце Елизаветы.

Едва отдышавшись, она остановилась возле спального полога, который отодвинула резким движением.
- Пора вставать, сестра!

Анна с трудом протирала глаза. В спальню к жене зашел разбуженный генералиссимус, чтобы узнать, что случилось. А разговор между хозяевами и нежданными гостями мог показаться вполне дружелюбным. «Вам придется переехать ко мне в Смольный» – любезно предложила Елизавета. Затем она прошла в детскую и взяла на руки детей: крошечного Ивана и свою крестницу Екатерину. По лестнице Зимнего она спускалась под громовые раскаты мощного «ура». (Конногвардеец Нарумов в заговоре не участвовал)

В те дни, как все везде в разгуле:
Политика и правосудье,
Ум, совесть и закон святой,
И логика пиры пирует,
На карты ставят век златой,
Судьбами смертных понтируют…

                                                        ( Г. Державин, ода «На Счастье»)

Русская гвардия переиграла «австрияков и немчуру». Елизавета Петровна взошла на престол. А последствия этой с виду веселой «игры» оказались не столь безобидными. Многие немцы, боясь расправы, покидали Россию. Особенно печальной оказалась участь брауншвейгской семьи. Елизавета по природе своей была прекраснодушна, она отпустила на все четыре стороны Анну Леопольдовну и Антона-Ульриха вместе с годовалым младенцем Иваном Антоновичем. И даже пожаловала им приличное содержание. Но доехала семья лишь до Риги, где их снова арестовали и препроводили под конвоем в ссылку в Холмогоры.

По совету друзей царицы это решение было продиктовано в интересах безопасности страны и государственной необходимости. Золушка узнала, наконец, что места на троне, каким бы он ни был широким, хватает только для одного человека.

Гороскоп Л.Эйлера полностью сбылся. Трагичной оказалась судьба недолгой правительницы России Анны Леопольдовны (1718–1746). Она прожила в ссылке вместе с мужем, но разлученная с сыном, всего пять лет. И умерла в Холмогорах от холода и бедности. Антон-Ульрих, оказавшийся милым и благородным человеком, пережил ее на 30 лет. Он мужественно разделил с ней все ее испытания, а когда его освободили из ссылки, отказался уезжать от ее могилы. Там же рядом с ней впоследствии и был похоронен.

Самой страшной во всей истории России оказалась судьба Ивана Антоновича (1740–1764), получившего прозвище «железная маска». Он стал проклятием и секретом Полишинеля для императорского дома Романовых. Иван Антонович был навсегда разлучен с родителями. Последние годы провел в каземате Шлиссельбургской крепости. Не знал своего имени и почти не видел белого света. В возрасте 24 лет был заколот офицерами охраны при попытке освобождения. Что и говорить, страшная участь!

Что касается Леонарда Эйлера, то он погиб от удара молнии во время физического опыта. После переворота пострадали многие сановники и вельможи, находящиеся у власти при Анне Иоанновне и Анне Леопольдовне. Был даже назначен день их публичной казни – 17 января 1742 года.

Молодцом показал себя в этот день Бурхард Миних, явившийся на казнь в алом маршальском плаще. Его вина была смехотворна: слишком много было жертв во время его побед.
«Признаете ли вы себя виновным?» – спросил его генерал-прокурор Н.Трубецкой.
«Да, признаю, – ответил Миних, – в том, что тебя не повесил».

За двадцатилетие ее правления не было ни одной казни, хотя гонений было немало. Б.Миних, отправленный в Пелым, выдержал все: он провел в ссылке двадцать лет, выращивал на вечной мерзлоте капусту и чинил неводы для ловли рыбы. А когда получил освобождение, восьмидесятилетний старик танцевал во дворце и целовал дамам ручки.

Первым актом Елизаветы стало облегчение налогового гнета; царица ежегодно уменьшала подушные сборы на 10 копеек. Казну она пополняла за счет повышения цены на вино и соль. Императрица запрещала ввозить из-за границы товары, которые с успехом можно было производить в России. По случаю плохого урожая в 1744 году запрещен был вывоз зерна заграницу, эта мера предотвратила голод в стране. Было также запрещено заниматься перегонкой хлеба в алкогольную продукцию. Зато разрешалось варение пива и вина для собственного обихода.

В Саратове учреждено было соляное производство, его возглавил Строганов. А другой купец Югов получил право ловить зверей на островах Камчатского побережья.

Все это дало мощный толчок экономическому развитию страны.
«Ничто не может доставить мне большей радости, чем способствовать благополучию дорогих верноподданных», – сказано Елизаветой Петровной совершенно искренне.

А после проведенной ею переписи в 1744–1747 годах выяснилось, что прирост населения России за три года составил 17 процентов. В 1754 году один из самых деятельных людей этой эпохи граф Петр Шувалов написал записку «О сохранении народа», где он, по сути, указал своей императрице на главную национальную идею, по которой должна следовать страна. Этот прогрессивный реформатор изъяснил Сенату, как устроить приготовление людей к управлению губерниями, провинциями и городами.

«Наиболее законная из всех преемников и преемниц Петра I, но поднятая на престол мятежными гвардейскими штыками, она наследовала энергию своего отца, строила дворцы в двадцать четыре часа и за двое суток проезжала тогдашний путь от Москвы до Петербурга. С правления царевны Софьи никогда на Руси не жилось так легко и ни одно правление не оставляло по себе такого приятного воспоминания». (В.Ключевский).

Но все-таки не надо забывать, что это было женское правление: в каждом ее указе видна женская рука. При Елизавете Петровне в России началось шляпное производство; она завела фабрики для выделки красок; датчанка Тереза завела в Москве фабрику нитяных кружев; астраханский армянин Ширванов построил в Кизляре фабрику шелковых тканей. Она благоустраивала столицы, следила за их чистотой. При ней вошли в моду стили рококо и барокко. Гений итальянского архитектора Ф.-Б.Растрелли придал блеск ее царствованию.

Был реконструирован Зимний и построен Аничков мост, создан дворец в Царском селе и дворец в Ораниенбауме. А самыми большими ее достижениями в науке и искусстве стало:

основание Московского университета – в 1755 году;
открытие первого русского театра в Ярославле – в 1756 году;
создание Петербургской Академии художеств – в 1757 году.

Главным для Золушки, ворвавшейся в Зимний, стала погоня за наслаждениями. Какой-то неведомый вихрь подхватил ее и кружил, кружил. Императрица почти не покидала бала.
Вот ее облик в зрелые годы: высокий рост, кокетливость, грация.
А вот примерный распорядок дня: после короткого сна поездка на утреннее богомолье; вслед за застольем прием сенаторов или послов; затем как минимум пять часов, проведенных в обществе куаферов, портних, модельеров, ювелиров, когда она не отходила от зеркала; напоследок дня – вихрь бала.
Была короткая передышка в три часа ночи для ужина. А ложилась она спать в семь утра.

Ни одно из своих 15 тысяч дорогих бальных платьев Елизавета Петровна не надевала дважды. При этом любила все светлое, затканное золотом и серебром. Танцевала всегда до упаду, и это при ее-то полноте. А два раза в неделю во дворце устраивали маскарады, когда она надевала шедшую ей форму гвардейского капитана. Ей всегда подносили на золотом блюде стопку водки. Лихо хлопнув рюмочку, она подавала сигнал к всеобщему веселью.
- Как она находит время для решения вопросов войны и мира? – качали головами дипломаты.
- Пусть я продам половину своего гардероба, – восклицала Елизавета, – но войну у Фридриха II я выиграю.

И она выигрывала войны и вела Россию к процветанию. Секрет ее успехов историк С.Соловьев видел в умении разбираться в людях; ее главным достоинством было беспристрастное и спокойное отношение к ним.
«Императрица умела объективно и трезво оценивать окружающих и выбирать по-настоящему умных и компетентных советников, умело руководить ими, направляя их деятельность в нужном для себя русле». Ее лучшими советниками были братья Шуваловы, Воронцовы и Бестужевы.
Залог успехов ее политики состоял в полном доверии к своей личной императорской канцелярии.

Другой историк В.Ключевский добавляет, что Елизавета была умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня. За красотой и увеселением императрицы наблюдал целый штат:
2 курьера,
4 камердинера,
9 фрейлин,
4 гувернантки,
9 бандуристов во главе с гарным парубком Алексеем Разумовским, тайно обвенчанным с Елизаветой Петровной в маленькой церкви в подмосковном Перове.

Царица зорко и ревниво следила за тем, чтобы никто не посмел затмить ее красоты; чтобы никто не посмел носить платья и прически того же фасона, который выбрала она. Однажды, к несчастью, это случилось. Юная княжна Наталья Лопухина, по легкомыслию, явилась на бал в Зимний с алой розой. Такой же украсила волосы государыня-императрица. Боже, что здесь началось! Елизавета остановила музыкантов, заставила княжну встать на колени и огромными ножницами выстригла прядь, срезав и алую розу. Лопухина лишилась чувств, а царица лишь пожала плечами.

Елизавета процарствовала двадцать лет, за которые произошло немало важных событий:
25 января 1744 года - издан указ императрицы, обязывающий не слишком шибко по улицам ездить и держаться при этом правой стороны;
в том же году М.В.Ломоносов основал в Петербурге первый фарфоровый завод;
7 мая 1753 года - императрица учредила первый в стране государственный банк для дворянства;
20 декабря того же года издан указ об уничтожении в России внутренних таможен;
19 августа - русская армия, вступившая в Семилетнюю войну (1756–1763), разбила пруссаков при Гросс-Егерсдорфе;
1 августа 1759 года - армия генерала П.Салтыкова одержала победу над Фридрихом II под Кунерсдорфом;
28 сентября 1760 года – русские войска заняли столицу Пруссии Берлин;
5 декабря 1761 года - войска генерала П.Румянцева овладели крепостью Кольберг…

Но весть об этой последней ее победе застала императрицу уже на смертном одре.
Государыня Елизавета Петровна всегда мечтала о собственном Версальском дворце, сквозь стены которого, увы, просвечивали контуры кибиток Золотой орды.
Но в эти же годы в Европе смех Вольтера гасил костры инквизиций. Первыми учениками великого просветителя в середине XVIII века стали, так называемые, философы на троне:
Иосиф II – в Австрии,
Густав III – в Швеции,
Фридрих II – в Пруссии,
Екатерина II – в России.

Кстати, она прожила почти десяток лет рядом с Елизаветой Петровной, выйдя замуж за ее племянника Петра III. И рассказала в своих записках о предшествовавшей ей елизаветинской эпохе.

Свой рассказ о трех императрицах, трех Золушках, царивших на балах в Зимнем, можно бы завершить пушкинскими стихами:

Свет мой, зеркальце! Скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?

Наверно, зеркальце, глядя на трех цариц, ненадолго задумалось бы, да молвило:

- Всех милее Екатерина Великая!