Лев Книппер (младший) пошёл другим, но все же авантюрным путем. Устав от надоевшей всем «тассовской жвачки» («ТАСС уполномочен заявить», «приём прошел в теплой, дружеской обстановке» и т.д. и т.п.), он решил написать письмо. И не кому-нибудь, а самому Фиделю Кастро!
То, что Л.Книппер отправил письмо на Кубу, ни у кого сомнений не вызывало. А вот то, что из Гаваны в ТАСС пришло от доблестного команданте ответное послание, вызвало у руководства серьезные сомнения и даже испуг. Ведь в случае дезинформации, начальники могли лишиться своих мест и хорошей зарплаты. Короче, Л.Книппер был уволен в 24 часа.

Девушки, гляньте,
Гляньте на дорогу нашу,
Вьется дальняя дорога,
Эх, да развеселая дорога!

Только мы видим,
Видим мы седую тучу,
Вражья злоба из-за леса,
Эх, да вражья злоба, словно туча.

Дело не только в том, что тассовская работа была утомительна и однообразна. Она прерывалась самыми разными способами: поездка в совхоз на уборку урожая, затем на переборку на базе гниющих овощей, еще позже на строительство дома жилтоварищества в Теплом стане.
Однажды поздней осенью, приехав со стройки, я застал в тассовском кабинете светловолосого молодого человека, который дружески протянул мне руку. - Знакомьтесь, - сказала наша начальница Валентина Андреевна Гробовникова, - Это наш новый сотрудник Эдик Лимонов. Его мама почти каждый день звонит нам из Харькова. Все боится, чтобы мы не обижали ее сына.
Разумеется, наш коллектив приветливо принял этого вежливого и безусловно одаренного юношу. Только Эдичке мы, к сожалению, не подошли. Проработав в ТАСС чуть больше месяца и написав под руководством Гробовниковой несколько заметок по вопросам культуры, Эдуард Лимонов попросился в отставку. Наверное, он уехал в Харьков к соскучившейся маме. А, может быть, задумал махнуть за кордон, чтобы начать писать нашумевший позже роман «Это я, Эдичка».
Короткое время прослужил в ТАСС еще один знаменитый писатель Георгий Вайнер. Был он плечист, играл в хоккей. О сочинении детективов до поры до времени не помышлял, поскольку старший брат Аркадий Вайнер пока еще не работал следователем в МУРе, накапливая сюжеты для будущих совместных книг. Боже мой, какой переполох вызвал фильм «Время встречи изменить нельзя»! Это была экранизация романа братьев Вайнеров «Я, следователь», в котором Аркадий и Георгий рассказали о разоблачении бандитской шайки «Черная кошка». Все с наслаждением повторяли финальную фразу Владимира Высоцкого в роли главного советского сыщика - «Горбатый, выходи!»
Эти слова шли под занавес фильма, который вышел на экран в 70-е годы. А в то время, когда я только начинал работать в ТАСС, мой коллега Георгий Вайнер ходил на разные приемы в посольства.
Помню, на одном из них Георгий не рассчитал своих сил и пришел на работу, не написав ничего.
Он лишь повторял:
- Ну, отец… ну, отец…
- Я отказываюсь иметь такого сына, - строго сказал ему сидевший за редакторским столом Валентин Василец.

Этот редактор, позже один из моих близких друзей, был моложе Вайнера. Зато уже тогда носил очки, был аккуратен, подтянут и благорасположен к окружающим. Дело с Вайнером ему удалось уладить. Требуемая заметка вышла в срок. Но сам Георгий в скором времени покинул ТАСС, ему предстоял путь в литературу.
К сожалению, надолго прервалась и моя дружба с Васильцом. Он, будучи человеком целеустремленным, блестяще освоил английский язык, проявил интерес к политике и экономике и был в результате отправлен в многолетнее турне по Англии, США и Канаде. Впрочем, наша дружба возобновилась. Вернувшись в Москву, опытный журналист-международник возглавил журнал «Эхо планеты», с которым довелось сотрудничать и мне. Нет, книгу о путешествиях по белу свету В.Василец не написал. Однако многолетняя подборка изящного и остроумного журнала равнозначна такой книге.
Как говорится, мир не без добрых людей. Вместо уехавшего друга в коридорах ТАСС появился молодой поэт, бывший моряк-подводник Виктор Степанов. Мы сразу же нашли с ним общий язык. А в ответ на просьбу почитать военные стихи он мне ответил:

- Я прочту стихи моего учителя по литинституту Михаила Светлова. Они значительно лучше.

Каховка, Каховка, родная винтовка,
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орел и Каховка –
Этапы большого пути.
Гремела атака, и пули звенели,
И ровно строчил пулемет.
И девушка наша проходит в шинели,
Горящей Каховкой идет…

Под солнцем горячим, под ночью слепою,
Немало пришлось нам пройти,
Мы мирные люди, но наш бронепоезд,
Стоит на запасном пути.

Виктор рассказал мне об удивительном случае из фронтовой жизни своего учителя. Оказывается, в 1942 году Михаил Светлов приехал в воинскую часть на линии передовой под Каховкой, где шли ожесточенные бои. Желая вдохновить красноармейцев, поэт читал им свои стихи, не обращая внимания на свист пуль и грохот снарядов.

- Его могут убить! - кричали солдаты.
- Первыми убивают трусов, - отвечал поэт, - А мы заговоренные.

Степанов вспомнил и о своей первой встрече со Светловым. Тогда он только приехал в институт и ещё не успел снять форму. Светлов по-детски любовался золотыми якорями. Виктор стал любимым учеником автора «Каховки» и «Гренады». Он поощрял его во всех творческих начинаниях. Но В.Степанов не оставил звонких поэм и песен. Он предпочел писать поэтическую прозу, которая служила примером исторической памяти, воспитывала молодых на примере образцов мужества. Таковы его повести «Венок на волне», «Рота почетного караула», «Серп Земли». Но главной его книгой стало жизнеописание Юрия Гагарина из серии ЖЗЛ. Здесь чётко обозначены три даты, которые стоит повторить.

9 марта 1934 года родился в деревне Клушино Гжатского района Смоленской области.
12 апреля 1962 года совершил первый в истории человечества космический полет на корабле «Восток».
27 марта 1968 года трагически погиб в авиационной катастрофе при выполнении тренировочного полета.

В той же книге В.Степанов приводит слова первого космонавта: «Облетая землю в корабле-спутнике, я увидел, как прекрасна наша планета. Люди, будем хранить и приумножать эту красоту, а не разрушать ее».
Завершает автор свою книгу о Гагарине на высокой поэтической ноте.
«Нужно было побороть себя и в готовности ко всему как можно бодрее крикнуть человечеству: «Красота-то какая!». Он был первым, единственным из рода людей, из всего сущего, кто взглянул на моря и сушу совсем иными глазами, кто там, на орбите, явился на свет вторично – новорожденным всей планеты Земля».

Оваций гром похож на вешний гром.
О, площадь Красная, ты красный космодром!
Во всю свою былую красоту
Здесь башни встали словно бы ракеты, Нацелив звезд рубины в высоту.

Это стихи В.Степанова. Согласитесь со мной, что в жизни каждого человека наступает иногда время, когда прозаически изъясняться нельзя. Обыденность отступает в прошлое. И такое время пришло, когда мы с Виктором работали сначала в ТАСС, а затем в «Известиях» с середины 60-х до середины 70-х годов. Он был моим настоящим учителем в журнале и умел крепко давать сдачи моим недругам.
Приведу на память короткий эпизод, спустившись с небес (даже из космоса) на нашу грешную землю. Был моим начальником, очень короткое время, поэт Леонард Илларионович Лавлинский. Его звучное имя произносилось как целая поэма. Подобной «поэмой» был и сам этот мой начальник. На месте галстука у него из-под пиджака выглядывала полосатая тельняшка. На голове красовался причудливо закрученный казацкий чуб. А в конце каждой брючины позвякивала цепочка. Вот такого начальника нам дали, когда я перешел работать из «Известий» в «Литературное обозрение».
Ах, да! Л.Лавлинский считал себя не только начальником, но и поэтом, и литературным критиком. Процитирую его стихи о Родине.

Я твой листок на ветке,
Уж я не оторвусь.

Зато в критических баталиях Лавлинский сумел унизить и оскорбить талантливейшего Василия Аксенова, назвав его «литературным мичманом».
Так вот, этот самый Леонард за что-то взъелся и на меня. Он надеялся, что расправа будет короткой. Но за меня вступился В.Степанов.
Но и для моего друга наступили тяжёлые времена. Он работал, что называется, в «самом большом доме». При этом не скрывал своей склонности к вере, о чём писал и прилюдно высказывался. За веру в Бога его критиковали Шауро и Зимянин, но до времени не трогали. Все разрешилось в одночасье. В составе солидной делегации В.Степанов поехал урегулировать конфликт между Арменией и Азербайджаном. Вернувшись из поездки, он ночью позвонил мне и сказал: «меня отравили». На другой день его не стало.
Каждому будет дано по вере его. С этой мыслью и этим чувством я живу уже много лет. Надеюсь, мой очерк, посвященный другу, станет ему известен.
А завершу я свой рассказ историей о поездке в Ясную Поляну. Мне на всю жизнь запомнилось то место, где каждый человек испытывал состояние благоговения. Это место – могила Льва Толстого. То есть, обыкновенный холмик, поросший травой, где нет ни камня, ни креста. Здесь все говорит: «Остановись, путник, и замри в тишине».
Началось все с детской игры в Ясной Поляне, где Лев рос вместе со старшим братом Николаем. Именно старший брат и придумал историю про «зеленую палочку», и показал то место, где «муравейные братья» ее закопали. Надо всю жизнь ее искать, а отыскав ее, обрести покой и счастье.
«Похороните меня рядом с зеленой палочкой» - было последним пожеланием Льва Николаевича.
Совсем недавно по инициативе ЮНЕСКО был определен рейтинг великих книг. На первое место поставили роман «Война и мир». Книга оказалась выше «Илиады» Гомера, выше «Гамлета» Шекспира, - да и что там! – выше Библии!
Все говорит о том, что церковь могла бы поставить крест на могиле Толстого и вернуть бессмертие его душе. Кроме того, я думаю, что каждый разумный человек ищет, а иногда и находит то место, где запрятана «зелёная палочка».