Радости и печали Старого Арбата. Часть 5
Так случилось, что мои арбатские воспоминания оказались связанными с музыкой и музыкантами. Во-первых, роддом Грауэрмана находился поблизости от Московской консерватории. А, во-вторых, я очень рано стал посещать храм, у входа в который стоял памятник П.И.Чайковскому. Да и моя бабушка, обшивавшая знаменитых музыкантов, пристрастила меня к их искусству.
Как только я окончил Университет и поступил на работу в ТАСС, я начал писать маленькие заметочки о музыкантах и о своих впечатлениях от их выступлений. И так для меня все удачно совпало, что в счастливые времена хрущевской оттепели музыка стала искусством № 1. Руководители страны (Н.С.Хрущев, А.А.Жданов, М.А.Суслов) все больше критиковали художников, поэтов, кинематографистов, творения которых были наглядны и объяснимы.
Недаром великий Ильич сказал: «Из всех родов искусства самым массовым и доступным народу стали кино и цирк».
И только один интеллектуал и искусствовед А.А.Жданов, позволил себе однажды обмолвиться о непонятном сочинении Д.Д.Шостаковича – «сумбур вместо музыки». Однако эту небольшую слабость постепенно забыли.
Настоящая же заслуга в том, что к музыкантам у партии и народа было хорошее отношение, принадлежит первому секретарю Союза композиторов СССР Т.Н.Хренникову. Это был поистине добрейшей души человек. При его руководстве в союзе не было ни одной серьезной проработки, отставки, ссылки, и, тем более, посадки. Всех музыкантов защищал своей широкой грудью Тихон Николаевич. А его настоящей советницей и помощницей была его жена Клара Арнольдовна (просим не путать: у Роберта Шумана жена была Клара Вик, у Тихона Хренникова – Клара Вакс).
Впрочем, на II конкурсе имени П.И.Чайковского в Москве (1962 г.) произошла маленькая заминка. I конкурс (1958 г.) с большим преимуществом выиграл всеобщий любимец Ван Клиберн (Вэн Клайберн). Естественно перед Союзом композиторов стояла задача - на II конкурсе завоевать первое место. И вот незадача: перед самым объявлением наград кто-то с галерки громовым голосом гаркнул:
- Первое место Огдону!!!
А Джон Огдон был отнюдь не советский, а английский пианист. Весь зал многократным эхом поддержал хулигана с галерки. Все стали скандировать: Огдону, Огдону, Огдону!
Скандал удалось замять. Первая премия была присуждена Владимиру Ашкенази и… Джону Огдону.
Зато первая премия III конкурса (1966 г.) уже ни с кем не делилась, и была присуждена Григорию Соколову. Вторая – досталась Мише Дихтеру (США).
Скажу по чести, дом Тихона Николаевича был всегда открыт и хлебосолен. Здесь немалую роль сыграла и дочь композитора – юная красавица Наталья Тихоновна. Она приглашала в гости музыкантов, дирижеров, певцов, музыковедов и журналистов. На одном званом приёме посчастливилось побывать и мне, а компанию вместе со мной разделили молодые солисты одного из красноармейских ансамблей Кобзон и Кохно, певица Голубкина, актер Владимир Зельдин. Финалом застолья стала знаменитая песня «Друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве». Через несколько дней мы с удовольствием смотрели новый фильм «Поезд идет на Восток», музыку к которому написал Т.Н.Хренников. Главную песню, ставшую лейтмотивом картины, распевал сам автор, одетый в форму военного моряка. Снялась в главной роли в одном из болгарских фильмов и Наталья Тихоновна. У талантливой невесты не было отбоя от ухажеров, но - на ее счастье – она выбрала тихого и застенчивого художника. Дай Бог им обоим счастья!
Из других композиторов мне посчастливилось пару раз повстречаться с Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем. Один из своих юбилеев знаменитый маэстро решил отпраздновать в городе Горьком (Нижнем Новгороде). Сюда я приехал в качестве корреспондента ТАСС. Мы все побывали в горьковской консерватории, с наслаждением прослушав бессмертную Ленинградскую седьмую симфонию.
Дмитрий Дмитриевич охотно ответил на вопросы журналистов и рабочих Горьковского автозавода, которые подарили ему серебряную эмблему ЗИЛа. Кстати, мы с мамой пережили эвакуацию в Горьковской области и не раз видели немецкие самолеты, бомбившие завод (завод ЗИЛ был эвакуирован из Москвы на восток 15 октября 1941 года. Оборудование завода было перевезено в города Ульяновск, Щадринск, Челябинск, Миасс. Основой новых заводов стало эвакуированное оборудование и люди. Так появились Ульяновский, Уральский автомобильные заводы, Челябинский кузнечно-прессовый, а также Шадринский агрегатный завод).
Композитор, по его словам, служил в команде, которая тушила зажигалки в осажденных ленинградских домах. Он подарил мне свою фотографию 1942 года, где был запечатлён в пожарной каске на чердаке одного из домов. Первые военные месяцы Д.Шостакович провёл в Ленинграде, но свою знаменитую песню «Фонарики», написанную на слова Михаила Светлова в конце того же года, он посвятил Москве. А к тому времени, как он переехал в Москву, песня «Фонарики» стала популярна и любима народом, ее все время исполняли по радио.
Песня о фонариках
Музыка Д.Шостаковича
Слова М.Светлова
Над родной Москвою, вдоль Москва-реки,
Самолёты вражеские шли,
И тогда карманные фонарики
На ночных дежурствах мы зажгли.
Бессменный часовой
Все ночи до зари,
Мой старый друг – фонарик мой,
Гори, гори, гори!
Помню время сумрака туманного,
Тех ночей мы помним каждый час, -
Узкий луч фонарика карманного
В ночи те ни разу не погас.
Помню ночь над затемненной улицей,
Мы с любимой были рядом тут,
И фонарик – вот какая умница! –
Вдруг погас на несколько минут.
Над родной притихшею столицею
Он светил на каждом чердаке
Пусть сегодня снова загорится он,
Как бывало, в девичьей руке.
(1942)
Подписывая для меня фотографию, композитор сказал: «Давно это было, но хочется поскорее все забыть и жить только радостями. Жить сыновьями, внуками, их интересами, жить театром, спортивными праздниками…» Кстати, он признался, что любит футбол больше хоккея. А из футбольных команд отдает предпочтение клубу «Динамо».
Говоря о создании новых музыкальных спектаклей, он отметил, что очень ждёт премьеры оперы «Катерина Измайлова» и оперетты «Москва Черёмушки». Все это состоялось. Однако особый интерес вызвала опера «Нос» (по Гоголю) в постановке Б.Покровского в Москве, в Новом театре, а также один из шедевров Ю.Григоровича – «Золотой век».
Летом 1970 года мне посчастливилось участвовать в поездке по Волге на теплоходе «Казань» - от Горького до Волгограда. Это был год 100-летия со дня рождения В.И.Ленина. Праздник отмечался повсюду, особенно в Ульяновске и приволжских городах. На теплоходе разместился симфонический оркестр кинематографии под руководством Карена Хачатуряна и несколько солистов, в том числе и пианист Н.Петров, блистательно исполнявший любимую Ильичем сонату «Аппассионату». Но особый шарм придавало этой поездке присутствие на теплоходе двух композиторов, общительных остроумцев, – Родиона Щедрина и Андрея Эшпая. Они весело изображали из себя двух английских денди и все время обращались друг к другу по-английски.
- А что это за деревенька на том берегу? – спрашивал Эшпай.
- Я полагаю, сэр, - отвечал Щедрин, - что деревенька эта называется Большие Sorry.
Мы проплывали мимо тех мест, где 800 лет назад располагалось Ордынское ханство. Ослепленный солнцем, я на миг прикрыл глаза, и в воображении моем представились тучные стада, лошадиное ржание и проносящиеся вдоль берега лихие всадники с нагайками в руках. А еще позже мне вдруг показались выстроенные на прибрежном холме ряды русских червленых щитов.
«О Руская земле! уже за шеломянемъ еси!»
(«О, русская земля! Уже ты за холмом!» - пер. Д.С.Лихачева «Слово о полку Игореве»)
Некоторые ученые предполагают, что наша историческая ментальность помогает нам видеть картины прошлого, особенно в юном возрасте. С годами эта наша особенность заглушается, а то и вовсе исчезает.
Я надолго запомнил эту поездку по реке Волге, эти мимолетные видения. Вспоминал и уютный Ленинский дом в Ульяновске, в котором Щедрин трепетной рукой проиграл несколько гамм.
Не знаю, встречусь ли я еще хоть раз с композитором, который преподает в Мюнхене, время от времени навещает Москву и встречается по старой памяти с воспитанниками хора имени А.В.Свешникова...
С того дальнего волжского озарения я все чаще думаю о русской истории, о прошлых поколениях, в которых могли бы родиться и мы.