Цветоритмическая пластика
Авторы: Марина Клименко, Екатерина Павлова
В истории искусства известны случаи, когда автор, стремясь к максимальному выражению творческого кредо и как бы очищаясь от всего того, что представляется ему наносным и случайным, создаёт жёсткую логическую систему. При всей красоте умозрительного построения цена таких экспериментов - непосредственность переживания. Этого удалось избежать московскому художнику Оскару Качарову (1924-2007), принадлежавшему к той плеяде отечественных мастеров второй половины прошлого столетия, творчество которых отмечено активным поиском новых средств художественной выразительности.
Оскар Качаров. Сольфеджио цвета 1959-1984 гг.
Последовательно формируя свою концепцию колорита и композиции, он остался творцом образов, а не декларатором схемы. Наиболее яркой и характерной стороной его творчества стало оперирование цветом, отношениями пятна и линии, а также особая система наложения краски на холст, придающая картине музыкальность и лучезарность.
Так, ещё в конце 1950-х годов Качаров приходит к убеждению, что декоративная условность точнее передаёт конкретный образ, и отказывается от натуралистического отношения к цвету. Теперь он пишет не синее небо, а синеву, не белый снег, а белизну.
Поиск новой художественной выразительности приводит его к все более смелым экспериментам с цветовыми возможностями палитры, позволяющим достичь активного эмоционального наполнения образа.
Художником руководило желание пластически соединить эмоцию и логику, передать смысловое содержание картины минимумом изобразительных средств, сведя образ к знаку, наполненному эмоциями. Удивительно, что, живя за железным занавесом, будучи оторванным от мировых процессов в искусстве, художник ведёт исследование живописи в том же направлении, что и американские создатели минимализма Р.Уолхейм, Р.Моррис, Д.Флевин. Но в отличие от своих западных современников он не стремится к объективизму высказывания, а акцентирует личные эмоции, мысли и переживания.
Его творческие искания оказались близки идеям русского авангарда, особенно теории Малевича: сочетаниям супрематического цвета и геометрического фигуративизма. Искусственно прерванная традиция авангарда парадоксальным образом продолжала развиваться новым поколением живописцев. Такие опосредованные творческие связи с неведомыми страницами отечественного искусства и мировым художественным процессом (вопреки недоступности информации) подтверждают действенность процессов саморегуляции в искусстве.
Идеи его предшественников, несомненно, повлияли на творческие поиски Качарова - передать реальные формы геометрическими построениями, выявить онтологическое родство эмоций и логики как основ человеческой цельности. Эти поиски рождали новые эксперименты с пластикой: «Модель» (1988), «Чёрное и белое» (полиптих, 1989), «Поверженная королева» (1989), «Разноцветные царицы» (1991), «Рыбки» (1999).
В полиптихе «Чёрное и белое» Качаров исследует способность человека домысливать целое по его фрагменту и, используя эту способность «логики алогизма», создаёт образы, оперируя первоосновами форм и чистыми цветами.
Художник отказывается от передачи иллюзорной материальности вещей, чтобы выразить их духовную субстанцию. Этот принцип формируется в течение многих лет и обретает законченность в поздний период его творчества.
Наиболее цельно эти идеи проявились в композиции «Светлой памяти Рембрандта». Сюжет возник как отклик на акт вандализма сожжение кислотой картины «Даная». Перед нами уменьшенная и будто скалькированная композиция полотна Рембрандта: рисунок фигуры женщины представлен аппликационно белым на красном фоне, точно воспроизведены ее поза, движение руки и направле-ние взгляда, в глубине угадывается присутствие служанки. Это воспоминание о Данае, убеждённость автора в том, что материальная потеря произведения не отменяет его духовного присутствия, что искусство вечно, а реальность - это только проекция идеи.
В поисках художественной формы им руководит убеждение, что не предмет определяется цветом, а идея имеет свой цвет. Это приводит Качарова к созданию собственной цветовой системы, над которой он работал в течение 25 лет. Цветовой диапазон он определял цветами радуги, но дальнейшие поиски цветовых закономерностей вынудили его расширить палитру, добавив чёрный и белый, а затем и жёлтый холодный.
Создавая гармонию десяти цветов, художник написал более 40 композиций, в которых в общей сложности заключено более тысячи модулей масштабно-цветовых сочетаний. Эта система раскрывает неограниченные возможности цветоритмической пластики.
Автор обосновал свою систему с помощью фигуративных композиций, а также чертежей, таблиц, математических расчётов. Своей системой десяти цветов он утвердил принцип расположения цвето-вых пятен на плоскости и их количественного соотношения («Сольфеджио цвета», 1959-1984).
Он так говорил о своей системе, ставшей для него способом цветового мировосприятия: «Композиционная система десяти цветов является моим субъективным цветовым мировосприятием... При повышенной цветоносности начинает исчезать иллюзорность пространства, отказываясь от тональности, я прихожу к утверждению плоскости холста.
Первый поиск был связан с новыми пространственными представлениями в результате научных открытий в области физики и астрономии. Появилось космическое ощущение мира. Я стал искать возможности пластического воплощения своих представлений. Поиски закономерности цвета привели меня к необходимости введения десятого цвета - жёлтого холодного. Приняв чёрный и белый цвета за полярные, я все остальные цвета стал располагать по кругу в следующем порядке: справа от белого к чёрному - жёлтый, оранжевый, красный, фиолетовый; слева - жёлтый холодный, зелёный, голубой, синий. Во всех холстах соблюдается одно обязательное условие: каждый цвет должен соприкасаться со всеми остальными цветами. Картины являются пластическим выражением моего одновременного восприятия противоположных явлений».
Тяготея к научному обоснованию цветоритмической пластики, Качаров при этом сохраняет метафоричность цвета. Его живописно-композиционные метафоры содержательны и психологически действенны.
Примечательно, что художник в качестве пластического символа, знака искусства использует стилизованную женскую фигуру. Жёсткая геометрия композиционной схемы, локальность цвета, отсутствие иллюзорного объёма вещей и глубины пространства усиливают самоценность умозрительной реальности искусства и красоты чистой пластики. Сочетание декоративного фона, его орнаментальность с чётким абрисом женской фигуры, условностью цвета - все это становится основой знаковой системы художника.
По этим принципам созданы такие работы, как «Распад», «Зонтики», «Лето», «Кумран. Пустыня Иудейская», «Реквием», «Земляне», «Цветоритмическая пластика», «Подрамники» и др., в которых он декларирует идею новой вещественности.
Цветоритмическая пластика под условным названием «сольфеджио цвета» позволяет художнику достичь максимальной творческой свободы. Он начинает допускать исключения из установленного им же правила, которые сам теперь называет зоной абсурда, утверждая, что абсурд и есть «реалистическое отображение действительности».
В небольшом семейном портрете геометрическая абстракция положена в пластическую основу холста.
Изображения людей - муж и жена - лишены единого пространства и находятся словно в разных измерениях. Художник выводит себя за пределы рамки, которой он ограничивает внутреннее пространство холста. Вместе с тем оба условных (почти знаковых) портрета даны на фоне его цветового круга - символа системы десяти цветов. Таким образом утверждается восприятие художником мироздания через призму созданной им цветоритмической пластики. Проникновение в образы Качарова требует от зрителя своего рода дешифровки знаков и символов. Так, серии ярких декоративных натюрмортов в своей конкретной изобразительности содержат одновременно и конкретный образ, и обобщённый знак. Среди них привлекает сдержанный по цвету и простой по мотиву натюрморт «Подрамники». Мир художника, его мастерская, его творчество переданы сложной орнаментикой переплетений подрамников на контрастном цветовом фоне стены. Внешне прозаический и непритязательный мотив приобретает ассоциативность: автор передаёт духовную природу творческого акта, приоткрывает сложный лабиринт авторского поиска и в то же время строгую архитектоническую основу построения образа.
В серии работ под общим названием «Поверженная королева» изображения сведены к знаку, очищены от жизнеподобия, но их условная форма семантически нагружена.
В картине «Земляне» (2001) и в серии «Антимиры» (1994-2003) Качаров проявляется как эзотерик, размышляет о первопричинах мироздания. Философские представления художника приводят его к созданию монументальных холстов. Человек в этих полотнах пребывает вне времени и пространства, это скорее идея человека до его земного воплощения.
Диптихом «Синее» и «Голубое» Качаров словно подводит итог своего творчества: здесь оказались объединены его основные композиционные, цветоритмические постулаты и пластические принципы. Качаров как бы утверждает основы своей системы, ещё раз пересказывая историю поиска и открытий новых средств выразительности, новых цветовых отношений, взаимодействия геометрии, пластики, живописи и графики.